– Ну, ты как, примешь это американское предложение? – спросил он.

– Я не уверен в том, что они примут меня.

Я перечислил сразу несколько причин, по которым мне, скорее всего, откажут, не забыв упомянуть уклончивые ответы на щекотливые политические вопросы и случайное превращение в трансвестита.

– Как оказалось, эта женщина набирала моделей, – сказал я. – Это был открытый просмотр, так что она не знала, кто придет, поэтому, увидев меня в коридоре, предположила, что я жду ее.

Джейк кивнул, словно подтверждая абсолютную логичность возникшего недопонимания, и меня это тронуло. На самом деле я репетировал, как выложу новости Алексе, которая сейчас была на юге, где снимала каких-то детей для своего документального фильма о французском образе жизни. Она хотела расспросить их о том, почему у юных жителей марсельских окраин вошло в привычку каждое лето поджигать леса и каждую зиму – автомобили.

– Вся эта организация какая-то сумбурная, – сказал я. – Мне даже кажется, в какой-то момент я перестал воспринимать эту работу всерьез.

– Это ущерб, – сказал Джейк. Я мысленно перевел это как «жаль» (dommage[9]). – Где же ты возьмешь денег на свой миндаль?[10]

Я не сразу сообразил, что он имеет в виду amende, французский синоним слова «штраф».

– У меня есть еще кое-что на примете, – сказал я. – И одна из моих бывших подружек работает в банке. Надеюсь, она поможет с кредитом. Но это не решит проблему Мистера Зануды, которым я стал для Алексы.

– Ты должен поразить ее, Пол. Может, купишь костюм супермена? А потом пригласишь ее заняться любовью на трапеции?

– Да, отличная идея, Джейк. – Как всегда, его совет в отношении женщин настоятельно требовал заключения психиатра.

– Знаешь, я скоро поеду в Америку, – сказал он. – К своей маме, в Неваду. Я думал, мы могли бы там встретиться.

– Встретиться? Да. Только, даже если я получу работу, не факт, что я попаду в Неваду.

– Вот и я тоже.

– Что?

Джейк глубоко вздохнул и, как всегда, путано принялся объяснять, как купил билет на самолет, а потом подыскал тариф подешевле и аннулировал заказ, однако за возврат билета ему пришлось заплатить такую комиссию, что денег осталось лишь на неприлично дешевый чартер до Орландо. Его рассказ чем-то напомнил мне историю бедолаги, получившего в качестве рождественского подарка бейсбольную биту, которой он потом целый день охаживал себя по го лове.

– Но это не проблема, старик, – заключил он. – Я поймаю борзую.

– Что? – Он собирался скакать домой верхом на собаке?

– Ну, это автобус.

– Ах да. – Конечно же он имел в виду «Грейхаунд»[11]. Пожалуй, впервые мой друг употребил правильное американское слово.

– Я… как это сказать… жду нетерпеливо?

– Жду с нетерпением?

– Да. Честное слово, я жду с нетерпением, когда окажусь в Америке, только вот есть одно обстоятельство.

– Что такое?

Он втянул носом воздух:

– Дым, старик. Мои друзья из Нью-Йорка говорят, что с курением там беда. Даже на рок-концертах атмосфэр чистая. – Джейк скорчил гримасу. Он был большим любителем парижских рок-клубов, где – по крайней мере, сейчас – за густой пеленой сигаретного дыма табличек «не курить» попросту было не разглядеть.

Сделав глубокую затяжку, он кивнул на современное здание по ту сторону улицы.

– Смотри, – сказал он, когда в незашторенном окне верхнего этажа появился силуэт женщины. – Иногда она готовит на кухне в нижнем белье. Я уверен, она знает, что ее видят, но все равно раздевается и жарит стейки. – Джейк рассмеялся. – Дым и белье. Vive Paree[12]. Кому нужна эта l’Amérique[13]?

6

Есть девушки, которые позволяют тебе почивать на лаврах. Алекса не из таких. Признание в любви для нее не было бессрочным контрактом и требовало постоянного подтверждения. В этом смысле клятву в вечной любви можно было сравнить со скоропортящимся йогуртом.