Заговор «Аквитания» - Ладлэм Роберт (2006)

Руки и ноги Конверса налились свинцовой тяжестью, он едва удерживал под водой свое тело. Но выбора не было. Луч прожектора продолжал настойчиво шарить по кромке берега, высвечивая все пространство вокруг. Легкое движение головы над поверхностью воды – и его тут же схватят. Хуанхэ. Водный проход в тростниках. Сделай же это! Не умирай!

Конверс знал: ожидание длилось не более тридцати минут, но ему казалось, что в этой мучительной текущей западне он находится не меньше тридцати часов, нет, не часов – дней. Он уже не чувствовал ни рук, ни ног, острая боль пронзала его тело, большими пальцами рук он тщетно пытался размять сведенные судорогой мышцы. Дважды, пытаясь вздохнуть, он заглатывал воду и, прокашлявшись под водой, снова тихонько набирал воздух. В какие-то моменты его возбужденный мозг пронзала мысль: до чего же просто – взять и поплыть в сторону. Хуанхэ. Не делай этого! Не умирай!

Наконец сквозь толщу воды он разглядел, как люди возвращаются. Один, второй… а третий? Они сбежались на пристань к человеку с канатом. Нет, тот человек с канатом ушел. Его усталые глаза чуть было не сыграли с ним злую шутку! Только два человека вернулись к причалу, а третий сошел с катера и, переговорив с ними, освободил причальный трос, двое прыгнули на борт. Значит, один, затаившись где-то на берегу, следит на ведущей к шоссе дорогой. Хуанхэ. Одинокий дозорный, оторвавшийся от своего подразделения.

Катер отошел от пристани и, резко набирая скорость, промчался мимо Джоэла, которого швырнуло отброшенной им волной. Катер снова сбавил ход и пошел вдоль берега, обшаривая прожектором густую листву. Он направлялся на запад, в сторону имения Ляйфхельма.

Держа голову над водой и хватая воздух широко открытым ртом, Конверс медленно, очень медленно стал продвигаться к берегу по топкому дну, хватаясь за торчащие из воды стебли, пока не выбрался на сухое место. Хуанхэ. Он зарылся в густой подлесок, наконец-то обратив лицо кверху. Так он будет лежать до тех пор, пока кровь вновь не заструится в его жилах, пока не обмякнут мускулы шеи – вечно эта шея, своего рода предупредительный сигнал, – а уж потом подумает о том человеке в темных холмах, возвышающихся над ним.

Джоэл дремал, пока накатившаяся снизу волна не разбудила его. Он отвел с лица ветви и листву и взглянул на шоферские часы на своем запястье, пытаясь разглядеть слабо светящийся циферблат. Он проспал около часа довольно тревожным сном, любой посторонний звук заставлял его открывать глаза, но все же он отдохнул. Джоэл повертел шеей, пошевелил руками и ногами. Недомогание осталось, но сковывающая все тело боль прошла. Теперь предстояло заняться человеком, оставленным в засаде.

Конверс постарался упорядочить свои мысли и ощущения. Конечно, ему страшно, но злость – нет, ярость! – поможет держать этот страх под контролем. Так было тогда, так будет и теперь. А потом самое главное – найти пристанище, место, где он сможет все обдумать, все сопоставить и заказать самый важный в своей жизни телефонный разговор – с Ларри Тальботом и Натаном Саймоном в Нью-Йорке. Пока он не посвятит их во все подробности, он все равно что мертв… точно так же как, вне всяких сомнений, мертв сейчас Коннел Фитцпатрик! Господи! Что они с ним сделали? Человек, который стремился добиться справедливого возмездия чистыми средствами, оказался пойманным в паутину под названием “Аквитания”! До чего же несправедлив мир… Но сейчас он должен думать не об устройстве мира, а о человеке на берегу.