Заговор «Аквитания» - Ладлэм Роберт (2006)

Раздался легкий стук в дверь, но на этот раз Стоун только прикрыл сложенным номером “Нью-Йорк таймс” лежавший на столе пистолет. Он встал и впустил официанта, который вкатил сервировочный столик на колесиках с кувшином кофе, двумя чашками, бутылкой канадского виски, стаканами и чашей со льдом. Стоун подписал счет, и официант удалился.

– Что сначала – кофе или виски? – спросил Стоун.

– Боже мой, конечно, виски. Пожалуйста.

– Завидую.

– А вы не присоединитесь ко мне?

– Увы, не могу. Разрешаю себе единственную рюмку вечером, вот тогда-то я и присоединюсь к вам. Вы из Лас-Вегаса, так что поймете меня. Я пытаюсь сделать противника, у которого немалый гандикап. Я собираюсь выиграть, полковник. Меня ведь вытурили, помните? – Стоун приготовил полковнику виски со льдом, подал ему стакан и уселся.

– Невозможно бороться с противником, если у него гандикап, разве вы этого не знаете?

– Несколько раз я все-таки выигрывал. Поэтому я здесь.

– Суд… – задумчиво произнес Меткалф, недоверчиво качая головой. – Суд! Соломинка утопающего. Он пытается с помощью закона обойти с фланга тех людей из государственного аппарата, к которым ему следовало бы обратиться, но которым он не может довериться. И как вы думаете, это может сработать?

– Тут трудно сказать что-то определенное, но это поможет выиграть время – возможно, всего несколько дней. Следственная тайна имеет определенный срок действия. Ведь закон требует и полной гласности. Но самое главное то, что, набрасывая тень секретности на определенные объекты, мы можем в известной степени спутать карты “Аквитании”, вынудив генералов произвести перегруппировку сил, кое-что обдумать заново. А это – необходимая нам отсрочка.

– Но это правило действует только здесь, в Штатах.

– Да. И именно поэтому Конверсу нужно время.

– А для чего?

– Он не стал объяснять, а я не счел себя вправе требовать объяснений.

– Понимаю, – сказал полковник, поднося ко рту стакан с виски. – Вы сказали, что сняли три номера. А для кого остальные?

– Вы с ними встретитесь, и не думаю, что они вам понравятся. Двое мальчишек, которые впутались в это дело вместе с другими, которых я не знаю, а они их не называют. После того как Холлидей вышел на них – или на одного из них, – они составили досье для Конверса. Они молоды, но они отличные ребята, полковник. Будь у меня сын, хочется думать, что он был бы среди них.

– У меня есть сын, и я надеюсь, что он станет таким же, – сказал Меткалф. – Иначе для чего все это? Так что же у нас на повестке дня?

Напряженно откинувшись в кресле, Стоун заговорил, медленно, четко произнося каждое слово, но и в монотонности его речи чувствовалось, что он повторяет инструкции, не им придуманные, и они ему не по душе.

– В три часа я должен позвонить адвокату Саймону. Натан Саймон – один из старших партнеров юридической фирмы Конверса здесь, в Нью-Йорке. По-видимому, к этому времени жена Конверса уже успеет предупредить его о моем звонке и попросит оказать мне содействие – видимо, они уверены, что именно так он и поступит. Короче говоря, Саймон приедет сюда, в отель, со стенографисткой и возьмет у нас свидетельские показания, проверив заодно наши звания, полномочия, удостоверения личности и прочее. Он останется здесь, пока не завершим работу.

– Вы были правы, – прервал его военный. – Мы – трупы.

– То же самое я сказал Конверсу, а он поинтересовался, очень ли мне это нравится – пребывать в таком состоянии. Ему-то пришлось испытать все на собственной шкуре.

– Вот он и хочет нас всех прищучить.

– Но не вас, – заметил Стоун. – Ему хотелось бы получить и ваши показания, в том числе и об Эбботе, но он не настаивает на этом. Он знает, что не может просить вас вступить в эту игру.