Заговор «Аквитания» - Ладлэм Роберт (2006)

И вот Питер Стоун шагает по широкой грязной тропе к эллингу, постоянно ощущая на себе чей-то пристальный взгляд.

Неожиданность номер семь: он понятия не имеет, где находится, а Саймон не собирался говорить ему этого, пока не выяснится, что “все в порядке”, – интересно, что он под этим подразумевает?

Домик, о котором говорил адвокат, оказался трехкомнатным коттеджем на берегу озера с пристроенным к нему эллингом для лодок, в котором находился небольшой и очень элегантный моторный катерок и странного вида катамаран, более похожий на плот с двумя брезентовыми сиденьями и оборудованием для рыбной ловли. Стоун бродил по дому, пытаясь по каким-нибудь приметам определить личность владельца, но – тщетно. Даже названия лодок свидетельствовали разве что о наличии чувства юмора у их владельца. Неуклюжий катамаран именовался “Ястребом”, а стремительный и изящный катер “Голубем”.

Бывший секретный агент уселся на веранде, глядя на гладкую поверхность озера и далекие волнистые холмы Нью-Хэмпшира. До чего же все спокойно и мирно! Доносившиеся откуда-то звуки гитары и валторн, казалось, только подчеркивали глубокую изолированность этого странного места от внешнего мира. Однако желудок у него сводило, а он хорошо помнил, что говаривал в таких случаях Джонни Реб. А говаривал он, что следует полагаться только на свое нутро. “Доверяй своему нутру, Братец Кролик, оно не врет”. Интересно, что делает сейчас Реб и что ему удалось узнать?

Вдруг послышался резкий, нервирующий звонок подвешенного на террасе сигнального устройства, сопровождаемый более спокойным звоном внутри коттеджа. Стоун вскочил, словно от удара электрического тока, распахнул дверь и бросился к телефону.

– Придите, пожалуйста, в дом, – сказал Натан Саймон. И добавил: – Если вы были на веранде, извините, что не предупредил вас об этом чертовом звонке.

– Принимаю ваши извинения.

– Он подвешен на тот случай, если гости, которые ждут звонка, отправятся на рыбалку.

– Неужели? А мне он показался музыкой. Сейчас буду. Еще не сойдя с грязной дорожки, Стоун разглядел юриста, стоявшего у стеклянной двери дома со стороны, обращенной к озеру. Готовый к любой неожиданности – восьмой по счету, – Стоун поднялся по крутым каменным ступеням.

Член Верховного суда Эндрю Уэллфлит с редкими, в беспорядке свисающими на лоб седыми волосами сидел за большим письменным столом в библиотеке. Перед ним лежала толстая пачка с показаниями Конверса, освещаемая светом торшера, стоявшего слева. Прошло некоторое время, пока он поднял голову и снял очки в стальной оправе. Глаза его были колючими и недовольными, полностью соответствуя прозвищу, которое он получил два десятилетия назад, когда только приступил к работе в Верховном суде, – Мрачный Энди. Однако, несмотря на его характер, никто не подвергал сомнению его обширнейшие познания, острый ум, безусловную честность и безграничную преданность закону. Приняв все это во внимание, Стоун решил, что восьмая неожиданность станет, пожалуй, самой приятной из всех прочих.

– Вы читали это? – спросил Уэллфлит, не протягивая руки и не предлагая стула.

– Да, сэр, – ответил Стоун. – В самолете. Это именно то, о чем он говорил мне по телефону, но изложено, конечно, с большими подробностями. Неожиданностью для меня оказались только показания этого француза – Прюдомма. В них объясняется методика их работы – вернее, то, как они могут работать.

– И что же, черт побери, вы собираетесь со всем этим делать? – Престарелый судья обвел рукой стол. – Хотите, чтобы я обратился в суд здесь и в Европе с просьбой отстранить от дел всех военных выше определенного ранга под весьма сомнительным предлогом, что все они замышляют недоброе?