А доктор Ранад пометил в своей записке: «Я собирался поставить тебе сто процентов, но это выглядело бы, будто я тебе покровительствую; поэтому я снял один процент. Это не значит, что в твоих ответах есть недочеты, это моя старая привычка, привычка всей моей жизни – занижать. Многого я сделать не могу, но сниму хотя бы один процент».

Я в полной мере наслаждался своей студенческой жизнью. Против меня были люди, за меня, безразличны, любили меня… все эти переживания были прекрасны. Все это необычайно помогло мне, когда я сам стал преподавателем. Я мог понимать точку зрения студентов в то самое время, как сам представлял свою.

Мои занятия превращались в дискуссионные клубы. Каждому разрешалось сомневаться, спорить. Время от времени кто-то начинал переживать – как же программа, потому что по каждому вопросу возникало множество споров.

Я говорил: «Не переживайте. Что необходимо – так это оттачивать ваш ум. Программа невелика – вы сможете все прочитать за ночь. Если у вас острый ум, вы сможете ответить и без подготовки. Но если ум у вас не отточен, книга вам ничего не даст: вы даже не сможете найти ответ. Где-то на пятистах страницах ответ затерялся в одном из параграфов».

В России уже провели эксперимент и сделали важные выводы. Они разрешают студентам приносить столько книг, сколько они хотят. Они разрешают студентам во время экзамена просить преподавателя: «Мне нужна определенная книга». И ее незамедлительно доставят из библиотеки.

Они понимают, что старая разновидность экзамена представляла собой лишь проверку памяти; теперь это испытание для вашего ума. Вам нужно найти ответ – и вы сможете его найти, если только вы занимались, спорили, изучали эти книги. Только тогда вы сможете найти ответ. Среди десятков книг вы не в состоянии моментально найти вопрос и ответ на него.

Они были удивлены, обнаружив, что обычные экзамены старого образца – какие проводятся по всему миру – одни студенты сдают лучше других. А в той же группе, но по новой методике – когда доступны все книги – лучше сдают другие студенты, а не те, кто всегда сдавал лучше, потому что теперь это экзамен для ума, а не для памяти. Теперь память уже не настолько полезна. Нужны сообразительность, понимание того, о чем спрашивают, вы должны быть начитанны, чтобы могли либо ответить сами, либо обратиться к книгам. Но время ограничено; и если вы недостаточно сообразительны, то в течение трех часов можете не найти ответа даже на один вопрос.

То явление, что лучше сдает другая категория студентов, а те, кто раньше был первым, получают не такие высокие баллы, низкие баллы, определенно доказывает, что ум – феномен, тотально отличающийся от памяти. Память может породить слуг, рабов, электронные машины, но никак не осмысленных людей.

Поэтому мои занятия и были тотально иными. Все должно было обсуждаться, все должно было быть исследовано настолько глубоко, насколько возможно, под каждым углом, с каждой точки зрения – и принято, только если ум был полностью удовлетворен. Иначе как это принять? Мы продолжали дискуссию на следующий день.

И я был удивлен, когда обнаружил, что если во время обсуждения ты обнаруживаешь логическую систему, всю структуру, тебе не нужно запоминать. Это твое собственное открытие; оно останется с тобой. Ты не можешь забыть о нем.

Мои студенты, безусловно, любили меня, потому что никто другой не давал им столько свободы, никто другой так не уважал их, никто другой не дарил им столько любви, никто другой не помогал им оттачивать свой ум.

Каждый преподаватель переживал за свою зарплату. Я же никогда не ходил сам забирать зарплату. Я давал доверенность студенту и говорил: «Каждый первый день месяца ты забираешь мою зарплату и приносишь ее мне. Если тебе нужна часть ее, можешь взять».