Антология современной финской драматургии (сборник) - Мика Мюллюахо, Лаура Руохонен, Саара Турунен, Сиркку Пелтола, Тумас Янссон, Эмилия Пёухёнен (2016)

КАЛЕВИ. Я иногда после запоя мог проспать три дня кряду. Я не к тому, что это здорово, а к тому, что нисколько это не бодрящий сон. Наоборот, самое нелицеприятное зрелище, в любом случае не для тех, кому только что исполнилось пятнадцать. Но не будем вдаваться в подробности. Не сейчас, Калеви, не в этот раз. Это я себе.

ИРИС. Ясно.

КАЛЕВИ. Всё, больше ничего не скажу, и на этот раз без комментариев.

ИРИС. А вот я таки прокомментирую, что когда ноябрьским утром я стою на автобусной остановке, то у меня нет сил смотреть на опрокинутый и жутко помятый мусорный бачок, из которого торчит исклеванная воронами пластиковая коробка с остатками кебаба. У меня нет сил даже смотреть на это. Нет сил даже вспомнить все слова, что нужны для того, чтобы этот несчастный полусъеденный продукт оказался в мусорном бачке на остановке по маршруту автобуса номер 15N. Нет сил подумать. Кажется, что я упаду под грузом всех этих слов и никогда больше не встану. Вот как мало сил у здорового идущего на работу человека, и так продолжается в течение многих-многих промозглых ноябрьских дней. Вы это себе можете представить?

КАЛЕВИ. Ну, что касается кебаба, то для меня лично это не проблема. Конечно, не самая полезная пища, но зато на вкус вполне приличная, мне нравится. Не знаю, что еще добавить. Иногда бывает, что соли не хватает. Но в принципе вполне себе. Особенно если еще чуток досолить.

ИРИС. Многие люди, по крайней мере мне так кажется, Рождество рассчитывают провести в уютном семейном кругу и, по-моему, имеют полное право на… тишину в доме.

КАЛЕВИ. Черт побери, как это верно, как это верно!

ИРИС. И в этом весь Петтери, я сказала ему, что спокойно отношусь к мысли, что его отец придет к нам на Рождество. Мы были не очень-то близки, и на то было много причин, но не о них сейчас речь, не всегда все складывается так, как хотелось бы, и характеры разные, хотя твой отец, конечно, очень милый человек, хоть мы и далеки, но мысль была хорошая, а потом ради Райсы…

РАЙСА. А я тут при чем?

ИРИС. Чтобы посмотрела на дедушку, пока еще с нами Рождество справляешь и никуда не уехала.

РАЙСА. Э-э?

ИРИС. Что «э-э»?

РАЙСА. И куда это я уезжаю?

ИРИС. Я имела в виду, пока с удовольствием проводишь время с родителями.

РАЙСА. А-а-а?

ИРИС. Что сможешь больше бывать с дедушкой, ведь он живет теперь в одном городе и не так занят работой, как прежде, и бабушка им уже не командует.

РАЙСА. А-а-а?

ИРИС. Да. И, конечно, Кари очень добрый и со всем так легко соглашается, что…

КАЛЕВИ. Кари, да, он такой.

ИРИС. Что порой это просто выводит из себя, но я и во сне не могла представить, что он приведет в наш дом этого чертового шута.

КАРИ (возвращается и слышит последнюю фразу). Неужели Дед Мороз уже приходил?

Никто не отвечает, даже Калеви молчит, не зная, как реагировать на произошедшее. Не придумав ничего лучше, он с жадностью набрасывается на конфеты. Долгая пауза.

РАЙСА (примирительным тоном, о подарке, полученном от Кари, – розовой в бабочках сумочке). Это, конечно, немного не в моем стиле.

ПЕТТЕРИ. Но красивая.

РАЙСА. Да. Смешная.

КАРИ. Ну да.

РАЙСА. А я уже нет.

РАЙНЕ. Я думал, всем нравятся бабочки.

РАЙСА. Всем нравятся. Бабочки. Но я не бабочка.

ПЕТТЕРИ. Райса, давай не будем?

РАЙСА. Что «давай не будем»? Все же прекрасно видят, что я не бабочка. Это факт.

ИРИС. Как это тяжело!

РАЙСА. Простите, что я такая тяжелая. Да уж, не бабочка.

ПЕТТЕРИ. Эй.

РАЙСА. Бабочки – они легкие.

КАРИ. Можно поменять. У меня чек сохранился. Если не нравится.

РАЙСА. Да нравится мне, нравится. Спасибо.

КАРИ. Не за что. Здорово, если нравится.

КАЛЕВИ. Не обязательно же всем быть худосочными.

ИРИС. Ммм.

Райса выбегает из комнаты, громко хлопнув дверью. Подарок остается на полу.