Фауст - Иоганн Вольфганг фон Гёте (1831)

И там присядем. Часто я, бывало,

На той скале сидел средь тишины,

Весь от поста худой и отощалый.

Ломая руки, я мольбой горел,

Чтоб бог скорей избавил нас от мора

И положил поветрию предел.

Так уповал и верил я в ту пору!

И для меня насмешкою звучит

Тех тружеников искреннее слово.

От их речей охватывает стыд

И за себя, и за дела отцовы.

Отец мой, нелюдим-оригинал,

Всю жизнь провел в раздумьях о природе.

Он честно голову над ней ломал,

Хотя и по своей чудной методе.

Алхимии тех дней забытый столп,

Он запирался с верными в чулане

И с ними там перегонял из колб

Соединенья всевозможной дряни.

Там звали «лилиею» серебро,

«Львом» – золото, а смесь их – связью в браке.

Полученное на огне добро,

«Царицу», мыли в холодильном баке,

В нем осаждался радужный налет.

Людей лечили этой амальгамой,

Не проверяя, вылечился ль тот,

Кто обращался к нашему бальзаму.

Едва ли кто при этом выживал,

Так мой отец своим мудреным зельем

Со мной средь этих гор и по ущельям

Самой чумы похлеще бушевал.

И каково мне слушать их хваленья,

Когда и я виной их умерщвленья,

И сам отраву тысячам давал.

Вагнер

Корить себя решительно вам нечем.

Скорей была заслуга ваша в том,

Что вы воспользовались целиком

Уменьем, к вам от старших перешедшим.

Для сыновей отцовский опыт свят.

Они его всего превыше ставят.

Ваш сын ведь тоже переймет ваш взгляд

И после новое к нему прибавит.

Фауст

Блажен, кто вырваться на свет

Надеется из лжи окружной.

В том, что известно, пользы нет,

Одно неведомое нужно.

Но полно вечер омрачать

Своей тоскою беспричинной.

Смотри: закат свою печать

Накладывает на равнину.

День прожит, солнце с вышины

Уходит прочь в другие страны.

Зачем мне крылья не даны

С ним вровень мчаться неустанно!

На горы в пурпуре лучей

Заглядывался б я в полете

И на серебряный ручей

В вечерней темной позолоте.

Опасный горный перевал

Не останавливал бы крыльев.

Я море бы пересекал,

Движенье этих крыл усилив.

Когда б зари вечерней свет

Грозил погаснуть в океане,

Я б налегал дружнее вслед

И нагонял его сиянье.

В соседстве с небом надо мной,

С днем впереди и ночью сзади,

Я реял бы над водной гладью.

Жаль, нет лишь крыльев за спиной.

Но всем знаком порыв врожденный

Куда-то ввысь, туда, в зенит,

Когда из синевы бездонной

Песнь жаворонка зазвенит,

Или когда вверху над бором

Парит орел, или вдали

Осенним утренним простором

К отлету тянут журавли.

Вагнер

И на меня капризы находили,

Но не припомню я таких причуд.

Меня леса и нивы не влекут,

И зависти не будят птичьи крылья.

Моя отрада – мысленный полет

По книгам, со страницы на страницу.

Зимой за чтеньем быстро ночь пройдет,

Тепло по телу весело струится,

А если попадется редкий том,

От радости я нá небе седьмом.

Фауст

Ты верен весь одной струне

И не задет другим недугом,

Но две души живут во мне,

И обе не в ладах друг с другом.

Одна, как страсть любви, пылка

И жадно льнет к земле всецело,

Другая вся за облака

Так и рванулась бы из тела.

О, если бы не в царстве грез,

А в самом деле вихрь небесный

Меня куда-нибудь унес

В мир новой жизни неизвестной!

О, если б, плащ волшебный взяв,

Я б улетал куда угодно! –

Мне б царских мантий и держав

Милей был этот плащ походный.