Дхарма в аду - Флит Моул (2005)

С этого момента – когда я выяснил, что моя воля ничто против реальности – и началось моё тюремное образование. Это были первые неуверенные шаги к тому, чтобы отказаться от идеи, что я знаю, как всё устроено. Мне было необходимо научиться жить в мире, где я лишён особого положения белого человека, принадлежащего к определённому классу общества, которое играет такое большое значение на воле. Без сомнения, моим наихудшим кошмаром была мысль о том, что я стану жертвой – подвергнусь насилию, в результате которого потеряю достоинство, а может быть и жизнь. В глубине души я знал, что определённым ситуациям я не позволю случиться ни за что на свете – схвачусь не на жизнь а на смерть – но я не был уверен, где именно провести черту, в какой именно момент становится некуда отступать. В то время я ещё не осознавал, что меня ждёт путь, на котором моё понимание будет углубляться постепенно – шаг за шагом, – и по которому мне придётся идти в течение всего срока заключения.

Я рассказал эту историю о столкновении с сокамерниками одному из своих учителей – Осэлу Тензину (ученику Чогьяма Трунгпы), когда он навещал меня в федеральной тюрьме несколькими годами позже. Я сказал, что в конце концов я уступил и в результате завёл друзей – мои сокамерники приняли меня как своего. Мой рассказ напомнил ему историю, случившуюся с легендарным тибетским йогином Миларепой. В пещеру, где он медитировал, ворвались демоны, и какие бы ухищрения он ни использовал, он никак не мог их оттуда выгнать. Он, конечно, не имел ввиду, что мои сокамерники были демонами, а я выполнял те же практики, что и Миларепа. Дело было в том, что непреодолимое упорство моих сокамерников не оставило мне возможности юлить и притворяться. Миларепа в какой-то момент прекратил сопротивление и подружился с демонами, начав относиться к ним как к гостям. Я тоже научился не сопротивляться – я наладил отношения с сокамерниками и примирился со своей ситуацией, хотя в моём случае, скорее, мне пришлось научиться вести себя как подобает благодарному гостю.

По прошествии семи месяцев в окружной тюрьме я получил тридцать лет без права условно-досрочного освобождения. Меня перевезли в федеральную тюремную больницу штата Миссури. После блока окружной тюрьмы, где жили десять человек, мне предстояло существовать в исправительном учреждении, в котором находились тысяча триста заключённых. Это было некоторое облегчение, но одновременно я чувствовал и страх оказаться в ситуации ещё большего хаоса. В этом учреждении, где проходили курс лечения тысяча пациентов (шестьсот из них страдали от обычных болезней, а четыреста от психических) насчитывалось (включая и меня самого) около трёхсот человек персонала – кухня, административный блок, жилищно-коммунальное хозяйство, техническое обслуживание.

По прошествии недели, когда я уже немного освоился на новом месте, я пришёл к выводу, что попал в мир, где царило просто невыносимое страдание. Я увидел людей, чьи тела разрушали СПИД и рак; частично и полностью парализованных инвалидов в креслах-каталках; слепых, пробирающихся по коридорам больницы на ощупь. Я увидел людей с серьёзными психическими отклонениями, которые вечно что-то бормотали себе под нос. Они отличались от других больных отсутствующим взглядом и шаркающей походкой – так на них действовали психотропные средства, «медикаментозная смирительная рубашка», которые позволяли держать их под контролем, но были почти бесполезны для лечения. Однако мне ещё только предстояло побывать в закрытых отделениях больницы, где содержались больные с психическими отклонениями – в печально известном десятиэтажном здании, о котором писал в своей книге «В пасти зверя» Джек Эббот[9].