Максимы и мысли узника Святой Елены - Наполеон Бонапарт (1995)

Все в этой жизни есть предмет расчета: нужно держаться середины между добром и злом.

CXLVII

Легче создавать законы, чем следовать им.

CXLVIII

В единстве интересов заключена законная сила правительства: невозможно противиться им и не наносить при этом себе же гибельный вред.

CXLIX

Союзники доказали, что не я был им нужен, но мои трофеи и слава Франции, вот почему они наложили на нее контрибуцию в семьсот миллионов.

CL

Конгресс – это выдумка, используемая дипломатами в своих целях55. Это – перо Макиавелли в соединении с саблею Магомета.

CLI

Меня огорчает слава М[оро]56, который нашел смерть в рядах неприятеля. Если бы он умер за родину, я завидовал бы такой судьбе. Мне ставили в вину его изгнание; так или иначе – ведь нас же было двое, тогда как нужен был только один.

CLII

Я дал французам Кодекс, который сохранит свое значение дольше, нежели прочие памятники моего могущества57.

CLIII

Плохо, ежели молодые люди постигают военное искусство по книгам: это —верное средство воспитать плохих генералов.

CLIV

Смелые, но неопытные солдаты – это наилучшая предпосылка для победы. Добавьте им по чарке водки пред тем, как отправить в бой, и вы можете быть уверены в успехе.

CLV

Люди делают хорошо лишь то, что делают сами; я наблюдал это не раз в последние годы своего царствования.

CLVI

Итальянская армия была ни на что не годным сбродом, когда Директория назначила меня командующим: у нее не было ни хлеба, ни одежды; я показал ей миланские долины, приказал выступить в поход, и Италия была завоевана58.

CLVII

После побед в Италии я не мог вернуть Франции ее королевское величие, но принес ей блеск завоеваний и язык, которым говорят подлинные государи.

CLVIII

Пруссия могущественна лишь на географической карте, политически же и нравственно это – самая слабая из четырех великих держав, кои диктуют ныне законы всей Европе.

CLIX

Всякое значение Испания уже потеряла: у нее не осталось более ничего, кроме инквизиции да прогнивших кораблей.

CLX

Иго англичан не по вкусу ни одной нации. Народы всегда страдают под властью этих англичан59.

CLXI

Приготавливаясь к экспедиции в Египет, я не собирался лишать престола Великого султана. По пути туда я уничтожил дворянство Мальты, хотя до этого ему удавалось сопротивляться силам Оттоманской империи60.

CLXII

Я никогда не видел такого одушевления, какое обнаружил французский народ при моей высадке во Фрежюсе. Все говорили мне, что сама судьба привела меня во Францию, и в конце концов я сам тому поверил61.

CLXIII

Если бы я хотел быть только вождем революции, то моя роль скоро оказалась бы сыгранной. Но, благодаря шпаге, я стал ее повелителем.

CLXIV

Я побился бы об заклад, что ни император России, ни император Австрии, ни король Пруссии не пожелали бы стать конституционными монархами, но они поощряют к тому мелких государей, ибо хотят, чтобы те оставались ни на что не годными. Цезарю легко удавалось покорить галлов только потому, что последние всегда были разобщены под властию представительного правления.

CLXV

Самое важное в политике – следовать своей цели: средства ничего не значат.

CLXVI

Нидерланды – всего лишь российская колония, где действует британское исключительное право62.

CLXVII

Политическая система Европы внушает жалость: чем больше ее изучаешь, тем более опасаешься гибельных последствий, к которым она приводит.

CLXVIII

В Европе мое последнее отречение так никто и не понял, ибо действительные его причины оставались неизвестными63.

CLXIX

У меня никогда не было сомнений в том, что Т[алейран] не поколебался бы приказать повесить Ф[уше]; но, кто знает, может быть они пожелали бы идти на виселицу вместе. Епископ хитер как лиса, его же собрат – кровожаден как тигр64.

CLXX