Сейд. Джихад крещеного убийцы - Аждар Улдуз (2012)

– Мне Изольда рассказала. Как вы каждый день проживаете свою жизнь там, в Бретани, в окружении людей, которые, как вы считаете, ненавидят вас, потому что вы стали причиной смерти их герцога. И вы живете этот каждый день, проживаете свою жизнь, зная, что вы сами этого и не хотели, вам не нужно было ни это герцогство, ни этот несчастливый брак, что всё это было потребно королю, но вы... вы сами не заслужили ни капли этой ненависти, и на самом деле хотели бы править своим герцогством справедливо... Вы отменили prima nokta – право первой ночи на своих землях... Возглавили поход против бретонских разбойников, хотя ненавидите сражения и смертоубийства... Самая большая смелость – это способность побороть свой страх, причем делать это не от битвы к битве, отдыхая на пирах между сражениями, но каждый день своей жизни...

– Изольда?! Она сама... сама всё это тебе рассказала? Зачем? – Горло у Принца опять пересохло, он заговорил сипло, с трудом разбирая собственные слова. Но Шут услышал. Протянул кожаную флягу с вином, ответил:

– Потому что она любит вас. Вас, такого, какой вы есть, с вашими страхами, слабостями, болью и обидой на незаслуженную ненависть. Она видит в вас доброе, истинно христианское сердце. Она боится за вас и делает всё, что только может сделать слабая женщина, пытаясь защитить вас от интриг бастарда старого герцога... Того, в чьей смерти попрекают вас, того, который еретиком и колдуном хоть и не был, но был изрядным распутником и очень жестоким человеком. Чего о вас не скажешь... Я не прикасался к вашей супруге! – вдруг сказал он.

Принц остановил коня. Шут тоже остановился. Посмотрел на Принца и сказал:

– Даю вам слово чести. Этой ночью Изольда была верна вам!

«Этой ночью!.. – почему-то с болью вдруг подумал Принц. – Впрочем, о бастарде я и так знаю! Выходит, она была с ним, чтобы сдерживать, не позволять устраивать интриги против меня... предупредить его желания... Но почему же тогда?.. Почему она не допускает к себе меня, если любит?»

– Бастард очень ревнив. А еще он ненавидит и презирает вас! – снова, как будто прочитав его мысли, заговорил Шут. – В этом его слабость, кстати. Нельзя недооценивать противника, только потому, что ты видишь лишь его слабые стороны...

Шут замолчал и, легко тронув своего иберийца пятками, двинул лошадь вперед. Принц последовал за ним. Охотничья кавалькада уже вошла в лес, из чащи слышались звуки охотничьего рога... Охота ушла далеко вперед, Принц с Шутом безнадежно отстали. Впрочем, герцога Бретонского это совершенно не огорчало.

Принц и Шут уже подъехали к опушке Арденского леса, когда позади раздался топот копыт. Дорожная пыль клубилась под лошадью, несшей на себе знакомую фигуру. При полном боевом облачении к ним приближался бастард-бретонец, капитан его стражи... с обнаженным мечом и горящими от ярости глазами.

– Скоморох, змееныш, аспид, исчадие геенны, подлый ублюдок! – Бретонец выкрикивал оскорбления, смешивая церковные страсти с площадной бранью, едва приблизившись, но даже не думая останавливать коня. Видимо, собирался зарубить Шута прямо на скаку, подумалось Принцу, и вдруг он сделал то, чего никак от себя не ожидал. Двинув лошадь вперед, он заградил собой Шута, заставив капитана резко остановиться.

– Капитан, как ты смеешь? Этот человек – шут моего брата, и... – Принц начал было говорить, но умолк, обнаружив у самого своего горла острие меча бретонского капитана.