Кровавые жернова - Воронин Андрей Николаевич (2003)

Когда он умолк, Краснова вновь защебетала:

– Ты только не думай, я не какая-нибудь простушка, я в Москве жила. А в официантки подалась, когда у меня муж погиб. Представляешь, летел в самолете и бабах! – Краснова вскинула над головой руки. – Ужас какой-то! Я сперва себе места не находила, а потом пошла работать и успокоилась. Вот почему я тебя не спрашивала, сколько ты мне платить будешь, знала, ты меня не обидишь.

Антону хотелось схватить Марину за руки, трясти, пока она не вспомнит свое прошлое. Он чувствовал, женщина не притворяется, ей в самом деле кажется, что они знакомы лишь несколько часов.

И тут Марина почти дословно повторила его мысль:

– Мне так спокойно с тобой, будто мы знакомы очень долго.

Антон слушал то, что говорила ему Марина, и вполуха ловил тарахтение экскаватора:

"Когда же Гроссбауэр, наконец, уймется?

Работает и работает, а солнце уже клонится к закату".

Наконец двигатель заглох. Это услышала и Марина.

– Боже, – воскликнула она, – уже поздно, кафе надо открывать, люди ждут.

– Я предупредил всех, что кафе сегодня закрыто, – Антон старался говорить убедительно.

– Правда? – прищурилась Марина.

– Абсолютно. Или ты мне не веришь?

Склонив голову к плечу, Краснова смотрела на Полуянова.

– Даже не знаю, – тихо проговорила она. – С виду ты добрый, хороший. А жена у тебя есть?

Полуянов не знал, что ответить.

– Здесь нет, – нашелся наконец он.

И почему-то такой ответ Марину удовлетворил.

– Пойдем, я покормлю тебя. Ты целый день не ел. Раз жены здесь нет, то и покормить тебя некому. Только не приставай ко мне, – предупредила Марина. – Знаю я вас, мужиков, девушек водите, гуляете с ними, а сами об одном только думаете.

Когда они вернулись на стройку, то ни Петровича, ни Гроссбауэра уже не было. От греха подальше они поспешили уйти. Ястребов и Штольц сидели под зонтиком и оживленно беседовали.

– А ты говорил, посетителей не будет!

– Господа, кафе не работает. Я же предупреждал вас, – строго сказал Полуянов.

– Если нельзя, мы отсюда уйдем, – подыграл ему Ястребов, – просто решили посидеть под зонтиком, покурить. Но если мешаем, мы уйдем.

Он посмотрел на Марину. Та глянула на Антона.

– Он здесь решает, он хозяин. Я приберусь, – Марина высвободила руку и пошла к вагончику.

– Не знал, что у вас такой чудесный друг, – Штольц находился в возбуждении. – Он окончательно меня убедил, что я не прогадаю, поставив на ваш комплекс.

– Поздно уже, надо ехать, – напомнил Полуянов.

– Илья обещал довезти меня до Москвы, у него там сегодня и завтра дела. Извините, но мне кое-что нужно обговорить с ним по дороге, – Штольц пожал Антону руку на прощание. – Я отыщу вас завтра.

«Чертовщина! Полная чертовщина! – подумал Полуянов, оставшись в одиночестве за пластиковым столом. Он чувствовал, что привычный ему мир перевернулся всего за какую-то неделю. Давно ли с Сергеем они сидели на берегу реки? А кажется, прошло лет десять».

Крадучись, Полуянов зашел в прорабскую и позвонил домой жене:

– У меня завтра дела на стройке. Штольцу здесь так понравилось, что он решил заночевать.

– Хорошо. Знаю, тебе нравится бывать на родине, – спокойно ответила жена. Ни раздражения, ни подозрения в ее голосе он не услышал. – Ну что ж, пока. До завтра.

– До завтра.

Марина стояла на крыльце вагончика с полотенцем, переброшенным через плечо.

– Солнце садится красиво, – она пальцем, как это делают дети, указала на горизонт. Пока комары не налетели, надо искупаться.

– Я пойду с тобой.

– Боишься, что утону?

– Надеюсь, ты начнешь тонуть, а я тебя спасу.

Марина поджала губы.

Они спустились к реке. В этом месте течение подмыло берег, и под отвесным обрывом желтел небольшой песчаный пляж. Вода весело журчала, переливалась по скатанным камушкам.