Кровавые жернова - Воронин Андрей Николаевич (2003)

И свидетели есть. Попадья, женщины, девчонка, да и сам батюшка не отрицали, что на темной от времени доске выступила кровь. Правда, отец Павел не утверждал, что увиденная темно-красная жидкость, похожая на вишневое варенье, и есть самая настоящая кровь. Но ведь и не отрицал!

После службы началась проповедь. Отец Павел стоял в одеянии, соответствующем ситуации, справа от иконостаса с иконой святого Георгия, убивающего копьем змия, и зачитывал Священное писание. Он говорил о том, что надо быть смиренным, и тогда Господь не обойдет своей милостью и обязательно поможет, заступится. Все слушали священника, но в то же время косились на темную икону Казанской Божьей матери, словно боялись ее. За все время, пока длилась проповедь, батюшка ничего не сказал о чуде, которому был свидетелем, не пояснил, что к чему.

– Надо больше молиться. Надо быть чистыми душой.

И в это время грянул гром. Раскат был несильный, глухой, далекий.

Прихожане стали переглядываться. Батюшка посмотрел на окна, за которыми сразу померк свет. Священник увидел темные тучи, они как-то очень быстро затянули небо, совсем недавно такое чистое и ясное. Отец Павел хотел улыбнуться и перекрестить прихожан, но вновь раздался раскат грома. На этот раз он прозвучал так близко, что даже стекла в окнах зазвенели.

Те, кто постарше и понабожнее, тут же стали креститься и шептать молитвы. Священник замер, взглянул мельком на икону Казанской Божьей матери, на которую упал лучик света.

В этом ярком луче она на какое-то мгновение вспыхнула и стала пронзительно яркой, словно рубин на свету.

Вдруг громыхнул такой сильный "удар, что вся церковь вздрогнула. Сверкнула молния, озарив фосфорическим светом испуганные лица прихожан и священника. Рука отца Павла не успела сделать крестное знамение, как раздался страшный треск, такой сильный, словно чугунная баба со всего размаха ударила в деревянную стену храма.

– Крест! Крест! – закричал кто-то с улицы. – Крест!

Народ повалил из церкви под крупные теплые капли весеннего дождя. Но по домам никто не расходился. Все стояли и смотрели на темно-синий купол без креста. Над ним вился голубой дым.

Священник перекрестился:

– Господи, помилуй! – воскликнул он.

И тут уже из церкви истерично закричала женщина:

– Икона! Икона упала!

Батюшка бросился в храм. Икона Казанской Божьей матери лежала на полу. Церковь гудела от порывов ветра, капель дождя и громовых раскатов. Отец Павел схватил икону, прижал к груди и бросился к царским вратам. Когда он положил икону в алтаре и перекрестился, то увидел на своих пальцах темные пятна свежей крови.

Он быстро вытер кровь о рясу и с перекошенным лицом вышел из-за алтаря.

– Спокойствие, люди добрые, спокойствие.

Бог всемогущ и милостив. Он нас защитит, не даст в обиду, не позволит силам тьмы одержать над собой верх, – голос священника тонул в раскатах грома. По лицу пробегали голубоватые сполохи молний.

Все это действо выглядело фантастическим, непохожим на привычную реальность.

Гроза кончилась так же неожиданно, как и началась. Порыв ветра согнал за лес темные тучи, и воцарилась тишина. Снова засветило яркое солнце, переливались тысячами искорок капли на траве, сверкали лужи.

Народ был ошеломлен произошедшим. Если бы не крест, обожженный молнией, слетевший на землю с церковного купола, да не гвоздь от иконы, старый, ржавый, с большой шляпкой, торчащий из деревянной колонны, то поверить в случившееся было бы невозможно.

Из храма народ уходил тихо, переговариваясь и обсуждая пережитое. Все выглядели угнетенными. Лишь малые дети беззаботно бегали по лужам на проселочной дороге, рвали цветы и радовались жизни. А вот старые люди, уже пожившие на свете, были удручены. Словно они возвращались с похорон, на которых предали земле тело кого-то из близких.