Среди дервишских учителей время от времени повторяется, что человек, как правило, не в состоянии раскрыть внутреннее направление событий, которое дало бы ему возможность в полной мере пользоваться своей жизнью.

Эта история, представленная английской аудитории Колонелом Вилберфорсом Кларком («Диван-и-Хафиз»), типична для суфийской литературы.

Существует утверждение, что некоторые люди, освоившие эту доктрину через подобные карикатурные иллюстрации, могут повысить свою «чувствительность» и постичь внутренний ход событий.

Приводимый здесь вариант взят из дервишской коллекции, приписываемой Пир-и-ду-Сара, «Обладателю Залатанной одежды», который умер в 1790 году и похоронен в Мазар-и-Шариф в Туркестане.

Своенравная принцесса

Некогда жил-был один султан. Все, чему его научили с детства и во что он верил, было для него несомненной истиной. Но сам он был ограниченным и недалеким человеком, хотя во многом был справедлив.

У него было три дочери. Однажды он призвал их к себе и сказал:

– Все, чем я владею, принадлежит или будет принадлежать вам. От меня вы получили жизнь. Только от меня зависит ваше будущее, а значит, и ваша судьба.

Две старшие дочери, полные признательности и доверия к его словам, согласились с ним. Но третья дочь, самая младшая, сказала:

– Хотя долг обязывает меня повиноваться тебе, все же не могу поверить в то, что моя судьба всегда должна зависеть от твоей воли.

– Мы проверим это, – сказал султан и тут же приказал заточить девушку в маленькую келью. В своей тюрьме принцесса провела несколько лет, в то время как ее послушные сестры привольно жили и наслаждались богатствами, которые могли бы принадлежать и ей.

Заточив свою дочь, султан сказал себе: «Моя дочь томится в келье по моей воле, а не по своей. Это в полной мере доказывает для всякого здравомыслящего ума, что не от нее, а именно от меня зависит ее судьба».

Жители той страны, прослышав о том, что случилось с принцессой, говорили друг другу: «Все мы знаем нашего правителя, и ничего дурного за ним не замечали. Раз он обошелся так со своей собственной дочерью, его плотью и кровью, значит, она сказала или сделала что-то очень плохое».

Они искренне думали так, потому что не достигли того уровня, чтобы обсуждать притязания султана на абсолютную правоту всегда и во всем.

Время от времени султан навещал свою дочь. Он заставал ее каждый раз все более ослабевшей и изможденной. Но ничто не могло сломить ее.

Наконец султан потерял терпение. «Твое упорное непослушание, – сказал он ей однажды, – только раздражает меня и, возможно, ослабит мой авторитет; я могу убить тебя, но у меня доброе сердце, поэтому я решил изгнать тебя из моего царства в дикую пустыню, где живут только звери и такие же безумцы, как ты, которые не смогли ужиться в нашем разумном обществе. Там ты скоро поймешь, можешь ли ты существовать без своей семьи, и если сможешь, то предпочтешь ли этот образ жизни нашему».

Его указ был тут же выполнен, и принцессу прогнали из владений султана.

Она оказалась на свободе, в дикой местности, в обстановке, ничуть не похожей на ту, к которой привыкла с детства. Но скоро принцесса поняла, что пещера может стать домом, орехи и фрукты, сорванные с дерева, так же вкусны, как поданные на золотых тарелках, что тепло исходит от солнца. Эта местность имела свой собственный климат и жила своей жизнью. Постепенно девушка приспособилась к новым условиям. Воду она брала из ручья, на земле отыскивала овощи, а огонь добывала из тлеющего дерева.

«Здесь, – сказала она себе однажды, – все элементы жизни находятся в гармонии друг с другом, составляют завершенность, которая ни целиком, ни в частностях неподвластна воле моего отца-султана».

И вот однажды заблудившийся путешественник, оказавшийся богатым и предприимчивым человеком, повстречался с принцессой. Он полюбил ее, увез в свою страну, и там они поженились.