Завоеватель сердец - Джорджетт Хейер (1931)

– Дорогой кузен, мы рады приветствовать вас. – Подняв герцога, он обнял его. – Вы прибыли в такой спешке, что ваше появление стало для нас полной неожиданностью, – сказал Генрих, глядя на Вильгельма из-под полуопущенных век.

– Сир, мое положение столь же отчаянно, как и моя спешка, – ответил Вильгельм, переходя прямо к сути дела, что явно пришлось не по вкусу французу. – Я прибыл для того, чтобы заручиться помощью Франции в делах моего герцогства.

Генрих метнул быстрый взгляд на Эда, своего брата, но тут же вновь прикрыл глаза тяжелыми веками и негромко поинтересовался:

– И что же это за отчаянная нужда, кузен?

Вильгельм вкратце пересказал ему свои злоключения, а закончив, скрестил руки на груди и застыл в ожидании ответа короля, не сводя взгляда с его непроницаемого лица.

Французские сановники принялись перешептываться, исподтишка поглядывая на статную фигуру, стоявшую перед Его Величеством. Вильгельм возвышался над королем на добрых полголовы, а телосложением буквально подавлял его, отчего Генрих по сравнению с ним казался карликом. Одет герцог был очень просто – в тунику, отороченную золотой нитью, на боку у него висел меч, а с плеч до пола ниспадала мантия. Могучие запястья украшали массивные золотые браслеты, а накидку на плече перехватывала застежка с крупным драгоценным камнем. Голова его оставалась непокрытой, поэтому его сильное, загорелое лицо было открыто для взглядов всех присутствующих. Он стоял, выпрямившись и не шевелясь, но при том его поза оставалась спокойной и непринужденной.

Генрих несколько мгновений рассеянно теребил кружева на своем богатом платье.

– Нам нужно поговорить об этом подробнее, кузен, – изрек он наконец. – После обеда вы составите мне компанию.

По окончании совета, длившегося весь день в зале для аудиенций на втором этаже, было решено: Генрих вторгнется в Нормандию во главе французской армии, в назначенный день встретившись с Вильгельмом, который приведет с собой столько войск, сколько сможет собрать. Герцог подчинил короля Франции своей воле, заразил французскую знать собственными энергией и верой, и Генрих вдруг обнаружил, что кузен легко склонил членов совета на свою сторону, включая его самого, поскольку сейчас воевать Его Величеству не очень-то и хотелось.

На следующий день герцог отбыл столь же неожиданно, как и появился. Король наблюдал за его отъездом из окна, задумчиво поглаживая оттопыренную верхнюю губу. Стоявший рядом брат короля Эд со смешком воскликнул:

– Клянусь телом Христовым, а Бастард оказался-таки мужчиной, сир!

– Да, – медленно протянул Генрих. – Но его следует привязать ко мне еще сильнее.

– Для этого мы и выступаем вместе с ним против мятежников, брат мой. Ведь так?

– Может быть, может быть, – пробормотал король. – Думаю, смогу его использовать. Да, у меня определенно есть работа для Бастарда.

Глава 4

Когда кавалькада герцога вновь въехала в Руан, то обнаружила, что город буквально кишит вооруженными людьми. Улицы оглашал лязг стали, а солнечные лучи ослепительно сверкали на отполированных щитах и хауберках[12] рыцарей. Верные герцогу вассалы откликнулись на его призыв, стекаясь в Руан со всех концов Нормандии. День за днем шли они из Ко и Бре, из Эврецина и Вексена, из Румуа и Льевена; их опережали гонцы с сообщениями о подходе подкреплений из Перша и Уша, Иемуа и Ожа, готовых присоединиться к герцогу в его походе на запад.

У въезда в город Вильгельма встретила большая группа всадников. Среди них Рауль разглядел своего сюзерена, Рожера де Бомона, и понял, что в его свиту почти наверняка вошел отец, а также кто-нибудь из его братьев, может, даже оба. Были здесь и многие другие, включая высокого мужчину, которого очень тепло обнял герцог. Это был сам граф Роберт Э. Его сопровождал младший брат Гийом, по прозвищу Бузак, и многочисленный эскорт сторонников.