…Ваш маньяк, Томас Квик - Ханнес Ростам (2012)

Во время этого первого допроса Квик признается еще в одном убийстве мальчика, имевшем место до 1967 года где-то в Смоланде — возможно, в Альвесте. Квик рассказывает, что он ехал на машине с мужчиной на десять лет старше себя, которого мы будем называть Сикстеном Элиассоном. Сикстен был гомосексуал, но, будучи членом Армии Спасения, вынужден был скрывать свою ориентацию за брачным фасадом.

— У него был такой черный… как называются эти машины? — спрашивает Квик.

— «Студебеккер», — подсказывает Чель Перссон.

— Да, именно так, — говорит Квик.

— Очень необычная марка, — уточняет врач.

— Да. — Квик вдруг вспоминает, какая же именно машина была у Сикстена. — Это была «Изабелла».

— «Боргвард Изабелла», — поправляет Чель Перссон.

— Точно, — соглашается Квик.

— А что произошло с тем мальчиком?

— Его спрятали. Я его спрятал.

— Где ты его спрятал?

Квик снова поворачивается к своему психотерапевту:

— Об этом я тебе рассказывал, правда? О той полусгнившей лестнице, которую я поднял и под ней образовалось пространство?

— Ты говоришь — лестница? — удивился Перссон.

— Это была большая лестница, так сказать, частично покрытая травой и землей, и на самом деле она уже почти сгнила. Но когда я поднял ее, за ней потянулся поверхностный слой земли.

— Да-да, ею давно не пользовались…

— Точно, и она много лет пролежала в лесу.

Младший инспектор Перссон спрашивает, знает ли Квик что-нибудь еще о мальчике. Как его звали? Откуда он взялся? Сколько ему лет?

— Ну, он был моего возраста или на пару лет моложе. И его, как мне кажется, звали Томас.

— Тело мальчика нашли после убийства?

Квик не может припомнить, чтобы они обсуждали это на психотерапевтическом сеансе, и обращается к Челю Перссону, который тоже не помнит, говорил ли Квик что-нибудь по этому поводу. Квик поясняет, что тело, как ему кажется, не могли найти еще много лет.

Хотя Квик без всяких обиняков признается в убийстве Юхана из Сундсвалля и Томаса из Смоланда, полицейский не удовлетворен.

— У меня возникают мысли, что, может быть, был кто-то еще, кого… кого ты убил, — аналогично тому, о чем ты сейчас рассказал.

— Нет, — качает головой Квик. — Учитывая тот факт, насколько хорошо эти события были скрыты в моем сознании, я, конечно, не могу категорически ответить «нет». Я могу сказать только: «Нет, не думаю». Вот так я могу ответить на этот вопрос.

— Но есть ли в твоих мыслях некий период, где, как ты чувствуешь, может быть что-то еще? Есть ли у тебя какие-нибудь воспоминания, что-то в тебе, что подсказывает?..

— Нет, никаких воспоминаний, — терпеливо отвечает Квик, но Йорген Перссон не сдается.

— Но что-нибудь в твоих мыслях, что заставляет тебя думать, что был еще кто-то?

— Нет, ничего другого не было, и, как я только что сказал, это оказалось настолько скрыто в глубинах сознания, настолько хорошо запрятано, что я не могу исключить возможность, что это произошло.

— У тебя есть еще какие-нибудь смутные воспоминания о чем-нибудь?

— Нет, — отвечает Квик.

Возможно, доктор Перссон рассказал о «фантазиях и представлениях» Квика по поводу «Петера и Микаэля». Как бы там ни было, полицейский не сдается. Раз за разом он пытается добиться от Квика признания в других убийствах.

— Я подумал — может быть, имеется еще что-то скрытое, — с нажимом говорит он. — О чем у тебя есть смутные представления или какие-то мысли.

Но все бесполезно. Квик отказывается признаться, что он совершил еще какие-то убийства, и в конце концов Йорген Перссон предлагает на этом закончить.

Допрос продолжался три часа, и Квику предъявлено подозрение в убийстве.

В полицейском участке Борленге старший прокурор Ларс Экдаль получает устный отчет о допросе. И это первый и последний раз, когда полиция Борленге имеет дело с Томасом Квиком.

Бесцельные поездки и кружные пути