Повелитель мух. Наследники. Воришка Мартин (сборник) - Уильям Голдинг (1954, 1955, 1956)

Здесь, сраженная жарой, свинья рухнула, и охотники на нее набросились. От страшного вторжения неведомых сил она обезумела, завизжала, забилась, и все смешалось – пот, крик, страх, кровь. Роджер метался вокруг общей свалки, тыча копьем в мелькавшее то тут, то там свиное мясо. Джек оседлал свинью и добивал ее ножом. Роджер наконец нашел, куда воткнуть копье, и вдавливал, навалясь на него всем телом. Копье дюйм за дюймом входило все глубже, и перепуганный визг превратился в пронзительный вопль. Джек до-брался до горла, и на руки ему брызнула горячая кровь. Свинья обмякла под ними, и они лежали на ней, тяжелые, удовлетворенные. А в центре лужайки все еще плясали ничего не заметившие бабочки.

Наконец все очнулись и отвалились от туши. Джек встал, раскинул руки:

– Глядите.

Он хихикал, махал пропахшими ладонями, а все хохотали. Потом Джек схватил Мориса и мазнул его кровавой ладонью по лицу. Роджер начал вытаскивать копье, и только тогда все вдруг его увидели. Роберт подвел общий итог фразой, встретившей бурный восторг:

– В самую задницу!

– Слыхали?

– В самую задницу!

На сей раз весь спектакль играли Роберт и Морис; и Морис так смешно изображал попытки свиньи увернуться от приближающегося копья, что все ревели от хохота.

Но приелось и это. Джек принялся вытирать окровавленные руки о камень. Потом стал разделывать тушу, потрошил, выуживал горячие мотки цветных кишок, швырял наземь, а все на него смотрели. Он работал и приговаривал:

– Мясо пронесем по берегу. А я пока вернусь на площадку и приглашу их на пир. Чтобы времени не терять.

Роджер сказал:

– Вождь…

– А?

– Как мы огонь разведем?

Джек опять сел на корточки, хмуро глянул на свинью.

– Налетим на них и возьмем огня. Со мной пойдут четверо. Генри, и ты, и Роберт, и Морис. Раскрасимся и подкрадемся. Пока я буду с ними говорить, Роджер схватит головню. Остальным всем – возвращаться на наше прежнее место. Там и разведем костер. А потом…

Он умолк и поднялся, вглядываясь в тени под деревьями. И снова заговорил, уже тише:

– Но часть добычи оставим для…

Снова он опустился на колени и что-то стал делать ножом. Его обступили. Он кинул через плечо Роджеру:

– Заточи-ка с двух концов палку.

Он поднялся, в руках у него была свиная голова, и с нее капали капли.

– Ну, где палка?

– На – вот.

– Один конец воткни в землю. Ах да – камень. Ну в щель всади. Ага, так.

Джек поднял свиную голову и наткнул мягким горлом на острый кол, и кол вытолкнулся, высунулся из пасти. Джек отпрянул, а голова осталась на палке, и по палке тонкой струйкой стекала кровь.

Все тоже отпрянули; а в лесу было тихо-тихо. Они вслушались; в тишине только исходили жужжанием обсевшие кишки мухи.

Джек сказал шепотом:

– Берите свинью.

Морис и Роберт насадили тушу на жердь, подняли мертвый груз, выпрямились. Стоя среди этой тишины в луже запекшейся крови, они выглядели почему-то как уличные воры.

Джек сказал громко:

– Голова – для зверя. Это – дар.

Тишина, вгоняя их в трепет, дар приняла. Голова торчала на палке, мутноглазая, с ухмылкой, и между зубов чернела кровь. И вдруг со всех ног они бросились через заросли, на открытый берег.

Саймон остался где был – темная, скрытая лист-вой фигурка. Он жмурился, но и тогда свиная голова все равно стояла перед ним. Прикрытые глаза были заволочены безмерным цинизмом взрослой жизни. Они убеждали Саймона, что все омерзительно.

– Я и сам знаю.

Саймон поймал себя на том, что говорит вслух. Он поскорей открыл глаза, и свиная голова тут как тут усмехалась, довольная, облитая странным светом, не замечая бабочек, вынутых кишок, не замечая того, что она позорно торчит на палке.

Он отвел взгляд, облизнул сухие губы.