Но жить в состоянии окаменелости тоже небезопасно. Мир знал немало магов, которые по той или иной причине были обращены в камень, чтобы потом им откололи руку, ногу или голову. Если они и возвращались потом к жизни, то истекали кровью прежде, чем им успевали оказать помощь. Но с правильными условиями хранения и хорошей защитой от эрозии, случайных повреждений и вандализма, маг мог жить сотни тысяч лет – и не потратить ни секунды своей жизни.

– В будущем году Могучий Шандар отмечает свой четыреста сорок четвертый день рождения, – сказала мисс Д’Ардженто, – однако в рамках его собственной линии жизни ему всего пятьдесят восемь. Он возвращается в человеческий облик только ради заказов с гонораром, превышающим миллион в час, и при текущем расходовании жизни ожидается, что он проживет до девяти тысяч и 356 лет.

Она поглядела на лицо Шандара, сняла с внутренней стенки ящика щетку для пыли и смахнула со статуи несколько пылинок.

– Весь семнадцатый и восемнадцатый века он провел окаменелым, – продолжала она с гордостью, – впрочем, это из-за налогов. Четыре поколения в моей семье с ним никто даже словом не обмолвился.

– Вы очень лояльный сотрудник.

– Лояльность – крайне неадекватное слово для описания того, как наша семья дорожит отношениями с Могучим Шандаром, – ответила мисс Д’Ардженто. – Но хватит пустой болтовни. Прочтите вот это.

Она протянула мне документ. Я пробежала взглядом его содержимое, и сердце мое оборвалось. Письмо от представителей Несоединенных Королевств, обращенное к Могучему Шандару, с оповещением об иске за «невыполнение условий соглашения», поданное ими в Верховный Суд.

Пока я читала, мисс Д’Ардженто продолжала извиняющимся тоном:

– Только дело в том, что Могучий Шандар не возвращает авансовые выплаты.

Вот какое тут дело. Четыреста лет назад Могучий Шандар дал зарок, что избавит землю от драконов, за что получил кругленькую сумму. По его задумке самый последний дракон должен был умереть от старости, но тут вмешалась я и не дала этому случиться. Сейчас в живых оставалось два дракона – а это на два дракона больше, чем было оговорено в контракте. А раз избавить землю от драконов не получилось, деньги придется вернуть. Много денег. За четырехсотлетней давностью. Тут на одни проценты можно финансировать половину Войны Троллей.

– За финансами дело не стоит, – сказала Д’Ардженто. – Одни акции Могучего Шандара в «Скайбусе» запросто покроют весь долг. Но для нас это дело принципа. Работа осталась невыполненной, и это негативно скажется на нашем резюме. Чего доброго, клиенты потеряют к нам доверие, а доверие в бизнесе – это первое дело.

– Тут не поспоришь, – согласилась я, – но драконы уже давно не представляют угрозы для людей. Шпату и Колину даже в голову не придет никого съесть.

– У них есть имена?

– А как же. Уже в первый месяц своей новой жизни они поехали в благотворительный тур вокруг света продвигать кампанию против людоедства и поджигательства. В настоящий момент они в Вашингтоне, хотят прочитать всю Библиотеку Конгресса от корки до корки, чтобы научиться лучше разбираться в людях.

– И это похвально, однако вопрос возвращения денег остается открытым. Но что я – сам Могучий Шандар желает говорить с вами лично. Надеюсь, вы понимаете, какая это честь.

Мисс Д’Ардженто бросила взгляд на наручные часы, где-то пробило два пополудни. Статуя Шандара превратилась из черной в серую, из серой – в белесую. Все замерло, потом Шандар сделал глубокий вдох, пробуждая свое тело к жизни, и белесая скорлупа осыпалась с его кожи и одежды, как пересохшая шелуха. Он пошатнулся, отряхнулся и только тогда посмотрел по сторонам.

– С возвращением, о Могучий Шандар. – Мисс Д’Ардженто расплылась в улыбке и щелкнула секундомером. – Сейчас два часа дня 14 октября 2007 года. Вы провели в окаменелости шестьдесят два дня. В настоящий момент мы находимся в аэропорту Мэдли, Королевство Снодда.