Темная игра смерти - Дэн Симмонс (1989)

На какое-то время Хэрод погрузился в забытье. Когда он пришел в себя, горел все тот же режущий глаза свет, он находился все в той же белой комнате, разве что голова стала болеть чуть меньше. Тогда Тони вспомнил о психиатрических клиниках. Неужели кто-то умудрился затолкать его в подобное местечко? Но в психушках больным не надевают наручники. Или надевают?

Его охватил такой ужас, что он начал брыкаться и дергаться, пока полностью не обессилел. Барент, Кеплер, Саттер – эти сукины дети куда-то упрятали его, и теперь остаток жизни он проведет, глядя на белые стены и оправляясь под себя?!

Нет, эти негодяи не стали бы так поступать. Они бы просто убили его.

А потом Тони вспомнил «Пинкс», подростков, фургон и черную девушку. Да, это была она. Что о ней говорил Колбен в Филадельфии? Они считали, что ее и шерифа Использует Вилли. Но шериф погиб… Хэрод присутствовал, когда Кеплер и Хейнс подкинули его тело на автовокзал в Балтиморе, чтобы его не связали с их фиаско в Филадельфии.

А кто Использует девушку теперь? Вилли? Возможно, он не удовлетворился посланием, которое отправил Кеплер. Но к чему это все?

Хэрод решил пока ни о чем не думать. Этот процесс был слишком болезненным. Лучше подождать, когда появится кто-нибудь. Если придет чернокожая красотка и окажется, что Вилли или кто-то другой держит ее не слишком крепко, можно будет устроить для них небольшой сюрприз.

* * *

Тони нестерпимо хотелось в туалет, и он кричал уже несколько минут, когда дверь наконец открылась и в комнату вошел мужчина. На нем был зеленый хирургический костюм, на голове – шапочка-балаклава с зеркальными очками вместо глаз. Хэрод вспомнил о солнцезащитных очках Кеплера, а потом об убийце в сериале «Вальпургиева ночь», который они снимали вместе с Вилли, и чуть было тут же не обмочился.

Но это был не Вилли. Хэрод сразу это понял. Не походил он и на Тома Рейнольдса – пешку Вилли с пальцами душителя. Впрочем, это не имело значения. У Вилли было время набрать легионы новых пешек.

Хэрод попытался проникнуть в него. Он действительно попытался, но в последнюю секунду его охватило уже знакомое ему отвращение, оказавшееся еще более сильным, чем недавняя тошнота и головная боль, и он оставил свои попытки. Хэрод готов был скорее вылизать чужую задницу или чужой пенис, что казалось ему менее интимным, чем вторгнуться в чужое сознание. От одной мысли об этом он вздрогнул и покрылся холодным потом.

– Кто вы? Где я? – Слова звучали неразборчиво, он едва ворочал одеревеневшим языком.

Мужчина подошел к кровати и глянул на Хэрода. Потом запустил руку под свою хирургическую куртку и вытащил револьвер.

– Тони, – произнес он с мягким акцентом, целясь Хэроду в лоб, – я досчитаю до пяти, а потом выстрелю, так что если ты хочешь что-нибудь сделать – делай это сейчас.

Хэрод напряг руки так, что кровать затрещала.

– Раз… два… три…

Мысли его заскакали как сумасшедшие, но тридцать лет самообработки не давали ему возможности вступить в контакт с мужчиной.

– Четыре…

Он закрыл глаза.

– Пять. – Щелкнул взведенный курок, но выстрела не последовало.

Когда Хэрод открыл глаза, мужчина уже стоял около двери, револьвера у него в руке не было.

– Тебе что-нибудь нужно, Тони? – спросил он тихо, с небольшим акцентом.

– Судно, – умоляюще прошептал Хэрод.

Капюшон благосклонно качнулся.

– Санитар сейчас принесет.

Хэрод дождался, когда закроется дверь, и крепко зажмурился, пытаясь сосредоточиться. «Санитар… боже милостивый, пусть это будет не санитар, а санитарка… какая-нибудь дряхлая кошелка с большими сиськами и прорезью между ног».

* * *

Вошла чернокожая. Та самая, из Филадельфии. Которая стреляла в него и доставила его сюда. Он вспомнил, что девушку звали Натали. У него к ней накопился большой счет.