Гаврош. Козетта (сборник) - Виктор Мари Гюго (1862)

Как только они остались одни, Тенардье предложил проезжему стул. Проезжий сел; Тенардье остался стоять, и лицо его приняло непривычно добродушное и простоватое выражение.

– Сударь, – сказал он, – послушайте, скажу вам прямо: я обожаю это дитя.

Незнакомец пристально взглянул на него.

– Какое дитя?

Тенардье продолжал:

– Смешно просто! А вот привязываешься к ним. На что мне все эти деньги? Можете забрать обратно ваши монетки в сто су. Этого ребенка я обожаю.

– Да кого же? – переспросил незнакомец.

– А нашу маленькую Козетту. Вы ведь, кажется, собираетесь увезти её от нас? Так вот, говорю вам откровенно, я не соглашусь расстаться с ребёнком, и это так же верно, как то, что вы честный человек. Я не могу на это согласиться. Когда-нибудь девочка упрекнула бы меня. Я видел её совсем крошкой. Правда, она стоит нам денег, правда, у неё есть недостатки, правда, мы не богаты, правда, я заплатил за лекарства только во время одной её болезни более четырехсот франков! Но ведь надо что-нибудь делать во имя божье. У бедняжки нет ни отца, ни матери, я её вырастил. У меня хватит хлеба и на неё, и на себя. Одним словом, я привязан к этому ребёнку. Понимаете, постепенно привыкаешь любить их; моя жена вспыльчива, но и она любит её. Девочка для нас, видите ли вы, всё равно что родной ребёнок. Я привык к её лепету в доме.

Незнакомец продолжал пристально глядеть на него.

– Прошу меня простить, сударь, – продолжал Тенардье, – но своего ребёнка не отдают ведь ни с того ни с сего первому встречному. Разве я не прав? Конечно, ничего не скажешь, вы богаты, у вас вид человека очень порядочного. Может быть, это принесло бы ей счастье… но мне надо знать. Вы понимаете? Предположим, я отпущу её и пожертвую собой, но я желал бы знать, куда она уедет, мне не хотелось бы терять её из виду. Я желал бы знать, у кого она находится, чтобы время от времени навещать её: пусть она чувствует, что её добрый названый отец недалеко, что он охраняет её. Одним словом, есть вещи, которые превышают наши силы. Я даже имени вашего не знаю. Вы уведете её, и я скажу себе: «Ну, а где же наш Жаворонок? Куда он перелетел?» Я должен видеть хоть какой-нибудь клочок бумажки, хоть краешек паспорта, так ведь?

Незнакомец, не спуская с него пристального, словно проникающего в глубь его совести взгляда, ответил серьёзным и решительным тоном:

– Господин Тенардье, отъезжая из Парижа на пять лье, паспорта с собой не берут. Если я увезу Козетту, то увезу её, и баста! Вы не будете знать ни моего имени, ни моего местожительства, вы не будете знать, где она, и мое намерение таково, чтобы она никогда в жизни не видела вас больше. Я порываю нити, связывающие её с этим домом, она исчезает. Согласны вы? Да или нет?