Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел (сборник) - Джон Диксон Карр (1934)

– Да пошел ты к черту, – мстительно прошипел американец, подавшись вперед. – Что, нервишки пошаливают, аж взмок весь, а? Ну-ну. Я могу все вам рассказать парой слов, – продолжил он, вновь расслабившись. – Ник Деппинг – тогда он не звал себя Септимом – был самой скользкой тварью, которую когда-либо порождала Англия. Бога ради, но мозги у него были на месте, это следует признать. Он приехал в Штаты лет восемь-девять назад, хотел сколотить состояние, как многие британцы; он все продумал и решил, что лучше всего обучить бандитов на родине рэкета парочке-другой новых приемчиков. Не знаю, как он вышел на Джета Мэйфри. Мэйфри тогда был обычным мальчиком на побегушках, шестеркой, которых на доллар десяток, шатался по подпольным барам и, бывало, мог найти пару громил, чтобы выполнить для кого-то грязную работенку, но на том и все. Короче, говорю вам, это за счет Деппинга Мэйфри поднялся, точняк. Деппинг приехал в Нью-Йорк и околачивался в барах, пока не нашел нужного человека, и через год… – Спинелли взмахнул рукой. – Я не говорю о подпольной выпивке, понимаете – это так, мелочь. Я говорю о крышевании, политических интригах, мошенничестве, шантаже. Господи Иисусе, он такое проворачивал, что никто другой и в миллион лет не додумался бы! И ловко работал – без стволов, только если иначе никак, но даже тогда это не походило на разборки банд. «Зачем светиться? – говорил он. – Подставим кого-нибудь другого». У него был целый синдикат – двадцать две женщины работали на него в гостиницах, караулили мужиков, чтобы потом шантажировать. «Игра в барсука» это зовется. Помощник окружного прокурора начал разнюхивать. Ник Деппинг отравил его и обставил все так, будто это его жена сделала, – и жена отправилась на электрический стул. – Спинелли откинулся на стуле и закурил – казалось, он восхищается Деппингом. – Смекаете? Он проворачивал мелкие делишки, с которыми не хотели возиться большие боссы. Он никогда не пытался с ними тягаться, и те не обращали на него внимания. Например, вымогательство. Так мы с ним столкнулись. Я отказался к нему присоединяться. И что же? Загремел в тюрягу на три года, все из-за него. – Он закашлялся дымом и протер слезящиеся глаза.

Короткие баки встопорщились, тонкая линия усов изогнулась, ноздри раздувались – Спинелли был вне себя от ярости. Словно вся его злость сконцентрировалась, ядом проникла в его тело и пробрала дрожью, пока он сидел на этом диванчике.

– Ладно, – сухо сказал американец, взяв себя в руки и вспомнив о манерах. – Это уже в прошлом. Я лишь думал – странно повстречать этого старика. Он выглядел и изъяснялся, как профессор колледжа, если не был пьян. Я говорил с ним, когда мы в первый раз встретились, – мне было любопытно. У него была квартира на востоке Шестидесятой авеню, вся заставленная книгами, и, когда я пришел, он сидел за столом с бутылкой водки и колодой карт Таро… – Спинелли закашлялся.

– Не торопитесь, – тихо сказал доктор Фелл. Его глаза на мгновение приоткрылись. – Здесь есть уборная, может, хотите… хмф… отлучиться на минуту-другую, а?

Спинелли поднялся. Повинуясь жесту доктора Фелла, озадаченный инспектор Мерч встал у двери. После того как Спинелли вышел, Фелл окинул взглядом присутствующих в повисшей тишине. Затем он взял карандаш, приставил острие грифеля к руке и сделал жест, будто вводит себе какой-то препарат.

– Оставьте его в покое, – хрипло сказал Фелл. – Скоро он вернется.

Все это время епископ сидел, закрыв лицо руками.

– Это отвратительно, – сказал он, поднявшись. – Я… Я никогда не думал…