Расследования доктора Гидеона Фелла. Преступный замысел (сборник) - Джон Диксон Карр (1934)

– Леди? Сбежать? О чем вы говорите? Сэр, вы с ума сошли! – Она попятилась к стулу и села.

– К этой старинной песне я уже привык за долгие годы, – задумчиво сказал доктор Фелл. – «Фелл, вы с ума сошли». Любимая песенка инспектора Хэдли. Ну, я не против. Я понимаю, мэм, сколь вульгарно это звучит, и говорю об этом лишь потому, что это имеет отношение к убийству.

– Я представления не имею, о чем вы говорите.

– Хм. Возможно, мне лучше начать сначала. Не возражаете, если я закурю?

Матушка Стэндиш втянула носом воздух.

– Не похоже, чтобы вам было нужно разрешение, доктор. Пусть мое присутствие не доставляет вам неудобств, прошу вас… Так о чем вы говорили?

Доктор Фелл, довольно хмыкнув, откинулся в кресле и отрезал кончик сигары.

– Благодарю. Пиво и табак – вот те две вещи, что греют меня в мои клонящиеся к закату годы. История и того, и другого весьма любопытна, а первому я даже посвятил целую главу моей работы «Культура выпивки в Англии: с древности до наших дней». К примеру, вы знали, когда впервые в истории возникло явление, которое американцы со свойственным им юмором называют «сухой закон»? Хе-хе. Меня забавляет утверждение о том, что наши друзья американцы придумали что-то новое. Первый «сухой закон» был введен в действие в Египте фараоном Усер-маат-Ра – его еще называли Рамзесом Великим – примерно в 1250 году до нашей эры. Указом Рамзеса его подданным запрещалось употреблять ячменное пиво и производить хмельные напитки в Фивах. Сторонники его указа уверяли, что следующему поколению вообще будет неведом вкус этого развращающего душу вещества. Ха! Хм, их упованиям не суждено было сбыться. Закон себя не оправдал, и его отменили. Что касается табака… – Доктор Фелл демонстративно закурил. – Табак… Гхм… Пфф… Пфф… История табака, как я уже говорил, весьма запутанна. Еще в 1492 году Христофор Колумб впервые увидел представителей коренных народов Америки, куривших сигары. Нам этот образ кажется невероятным – как если бы кто-то рассказывал нам об индейцах в цилиндрах и моноклях. Жан Нико…

– Может, вы все же вернетесь к теме разговора? – прервала его Матушка, всплеснув руками.

– А? О, ну, если вы настаиваете… – Фелл будто бы поразмыслил над этим. – Я так понимаю, миссис Стэндиш, что мистер Деппинг был человеком галантным.

– Да, галантным. Это слово подходит как нельзя лучше. Галантным и обходительным – и это в наши дни, когда мужчины, похоже, позабыли о правилах вежливости.

– Понятно. И дамы находили это приятным?

– Хмм. Лично я считала его весьма обаятельным человеком. Старый лицемер.

– Несомненно, он был человеком многих талантов. Но не уделял ли он кому-то особое внимание?

– Нет, – решительно ответила она, поджав губы. – В частности, он часто читал стихи великих поэтов моей дочери Патриции. Я это одобряла. Молодые люди нынешнего поколения прискорбным образом пренебрегают культурными ценностями, наш дорогой Кэнон Гибсон лишь на той неделе говорил об этом по радио, и я с ним, несомненно, согласна… Но Патриции мистер Деппинг не нравился, и Маделин Морган определенно терпеть его не могла. Хм. Хм. – Она задумалась, прищурив глаз. – Интересно… Это, конечно, не может быть наша дорогая Люси Меллсворти из Бата. Это одна из моих наиболее дорогих подруг, доктор Фелл, хотя она и куда старше меня, конечно. Тем не менее я всегда говорила, что во всей их семье есть что-то… что-то… что-то подозрительное, с тех пор как ее кузина Нелл убежала с этим ужасным человеком, который ловил сов для зоопарка. «Яблочко от яблони…» – так я всегда говорю мужу. Согласны?

– Я не думаю, что мы должны принимать во внимание эту мисс Меллсворти.