Летальный исход - Джон Локк (2009)

– Ага, точно. Я верю, что когда дело доходит до проституток, ты подходишь к этому делу со всем пылом.

Между тем Моника, сидящая в заднем углу вэна, подтянула колени к подбородку. По ее щекам текли слезы, губы двигались, произнося слова, которых я не слышал. Потом она, кажется, некоторое время слушала, после чего снова начала тихонько плакать.

– Как ты думаешь, что он ей говорит? – спросила Келли.

Я не имел ни малейшего понятия, и мне было неприятно, что меня это так заботит.

– А эта следующая моя подмена, другой двойник, – сказала Келли. – У нее есть тату?

– Джанин? Пока не знаю.

– Но тебе не терпится выяснить.

– Мое извечное стремление к точности, к деталям и подробностям уже стало легендой, – ответил я. – Бессмертной легендой.

– Точно такой же бессмертной, как триппер, – заметила Келли.

Моника подняла взгляд и посмотрела на меня через окно вэна. И кивнула. Я открыл дверь. И услышал, как она благодарит Виктора. Интересно, что это означает? Она отдала мне телефон. Я приложил его к уху.

– Это Крид, – сказал я.

– Вы… зна…ете, что де…лать даль…ше, – сказал Виктор.

Глава 7

Да, я знал, что делать дальше, но меня разбирало любопытство по поводу двух вещей. И я спросил у Моники, знакома ли она с Виктором.

– Я слышала о нем, – ответила она.

– Это как?

– От моего мужа.

Я кивнул. Значит, Виктор желает ее убить, чтобы за что-то покарать ее мужа. Ну, по крайней мере, это имеет хоть какой-то смысл. Мне, правда, совсем не хотелось задавать уж слишком много вопросов. За вопросами обычно следуют ответы, а ответы ведут к сомнениям, а сомнения могут погубить хорошего киллера, работающего по контракту. Я посмотрел на Келли. Она, кажется, уже была готова взорваться от любопытства, так ей хотелось узнать подробности.

– Расскажите мне про Виктора, – сказал я.

– Не могу. Если я вам про него расскажу, вы меня убьете.

Мы с Келли обменялись взглядами. Келли уже не могла больше терпеть и сдерживаться.

– Этот парень, Виктор… вы полагаете, что он сказал вам, что мы вас отпустим, если вы будете молчать о вашем с ним разговоре?

Моника, кажется, была в затруднении.

– Это шутка? – спросила она.

Келли недоверчиво посмотрела на нее.

– Какой он все же траханый урод! – заметила она.

– Эй, поосторожней на поворотах! – сказал я. – Ты же говоришь о нашем работодателе!

Мы с минуту смотрели друг на друга. Я, конечно, мог бы силой заставить ее все мне рассказать, но мне не хотелось ее пытать. Можно было бы пустить в ход угрозы, но это потребует некоторых усилий, чтобы внушить ей ложные надежды, а это почему-то казалось мне неуместным и неправильным. И я решил больше не заниматься мотивами.

– Окей, Моника, – сказал я. – Вы ничего не рассказали нам о своем разговоре с Виктором или о том, что вас с ним связывает, и это правильно. Я больше не буду вас про это спрашивать. Но скажите мне вот что: почему у него такой странный голос?

– Он квадриплегик. И руки, и ноги парализованы.

Я кивнул.

– И все же, – сказал я, – это не все. Там еще что-то имеется, что-то очень странное.

Моника теперь чувствовала себя немного свободнее, уверенная, что ее вот-вот отпустят. Она перестала плакать, и голос звучал спокойнее и увереннее. Кажется, она даже несколько приободрилась.

– Это, вероятно, потому, что он очень молодой, – сказала она. – И он – карлик.

Мы с Келли поглядели друг на друга.

– Карлик? – переспросил я.

Моника охнула.

– Он очень маленького роста, – сказала она. – Извините. Я не хотела это говорить…

– Очень молодой? – спросила Келли. – Насколько молодой?

Моника посмотрела на меня, прежде чем ответить.

– Я не знаю, – сказала она. – Может, чуть больше двадцати…

– Ваш муж, должно быть, совершил какой-то ужасный поступок, раз он так разозлил Виктора, – сказал я.