Штурм и буря - Ли Бардуго (2013)

– Не особо, – она опустила взгляд на колени, комкая и расправляя полы кафтана. – Он освободил меня, Алина. Что я должна была делать? Бежать обратно во дворец? К королю? – Девушка яростно замотала головой. – Нет. Я сделала свой выбор.

– А остальные гриши? Не может такого быть, чтобы все перешли на сторону Дарклинга. Сколько из них осталось в Равке?

Женя напряглась.

– Не думаю, что могу обсуждать это с тобой.

– Женя…

– Ешь, Алина. Попытайся отдохнуть. Скоро мы достигнем льдов.

Лед. Значит, мы не возвращались в Равку, а двигались на север.

Она встала и смахнула пылинку с кафтана. Сколько бы она ни шутила о цвете, я знала, как много он для нее значит. Он доказывал, что она настоящий гриш – защищенная, почитаемая. И самое главное – уже не служанка. Я вспомнила о загадочной болезни, ослабившей короля прямо перед переворотом Дарклинга. Женя была одной из немногих гришей, имевших доступ к королевской семье. И она воспользовалась этим, чтобы заслужить право носить красный кафтан.

– Женя, – позвала я, когда она подошла к двери. – Еще один вопрос.

Ее рука замерла на щеколде.

Это казалось таким незначительным и глупым после всего, что произошло. Но вопрос не давал мне покоя.

– Письма, которые я писала Малу во дворце. Он сказал, что так их и не получил.

Она не обернулась, но я заметила, как поникли ее плечи.

– Их никогда не отправляли, – прошептала девушка. – Дарклинг говорил, что ты должна оставить свое прошлое позади.

Она закрыла дверь, и я услышала, как щелкнул засов.

Все то время, которое мы провели за веселыми беседами, чаепитиями и примерками… все это время она мне лгала. Хуже всего то, что Дарклинг был прав. Если бы я продолжала цепляться за Мала и воспоминания о любви к нему, то никогда бы не овладела своей силой. Но Женя этого не знала. Она просто следовала указам и разбивала мне сердце. Не знаю, как это называется, но определенно не дружбой.

Я повернулась на бок, чувствуя под собой мягкое покачивание корабля. Похоже ли это на убаюкивание матерью своего младенца? Кто его знает. Иногда Ана Куя напевала себе что-то под нос, пока гасила свет и закрывала на ночь спальни в Керамзине. Это было нечто самое близкое к колыбельной, что мы с Малом когда-либо слышали.

Где-то наверху матросы пытались докричаться друг до друга сквозь шум ветра. Удар колокола обозначил начало новой смены.

«Мы живы, – напомнила я себе. – Однажды нам уже удалось от него сбежать. Удастся и сейчас».

Но это не помогло, и наконец я сдалась, дав волю слезам. Штурмхонда купили за хорошенькую сумму. Женя выбрала Дарклинга. Мы с Малом, как всегда, одни, без друзей и союзников, окруженные равнодушным морем. На сей раз, даже если мы что-нибудь придумаем, нам некуда бежать.

ГЛАВА 3

Меньше чем через неделю я заметила первые льдины. Мы заплыли далеко на север, где море темнело, и из его глубин выступали ледяные шпили. Хоть и стояло раннее лето, ветер жалил нам кожу. Утром все веревки были покрыты инеем.

Я часами мерила шагами каюту и вглядывалась в бескрайнее море. Каждое утро меня выводили на палубу, где позволяли размяться и посмотреть на Мала издалека. Дарклинг всегда стоял у перил, в поисках чего-то всматриваясь в горизонт. Штурмхонд и его команда держались на расстоянии.

На седьмой день мы проплыли меж двух пологих гранитных островков, которые я опознала благодаря своей работе картографом: Вилка и Желка. Мы оказались на Костяной тропе – протяженной полосе черной воды, где бесчисленное количество кораблей разбивалось о безымянные острова, которые появлялись и пропадали в тумане. На карте они обозначались черепами матросов, монстрами с зияющими ртами, русалками с белоснежными волосами и бездонными черными глазами тюленей. Сюда заплывали только самые опытные фьерданские охотники, чтобы добыть шкуры и мех, рискуя жизнью ради ценных трофеев. Но за каким трофеем гнались мы?