Штурм и буря - Ли Бардуго (2013)

Я повернулась, не заботясь о том, что нас увидят и какое наказание за этим последует. Туман поднимался от воды и заползал на палубу. Я посмотрела на Мала, изучая каждую черту его лица: голубые глаза, изгиб губ, шрам на подбородке. За его спиной Тамара поспешно взбиралась по вантам с зажатым в руке фонарем.

– Ты ни в чем не виноват, Мал. Ни в чем.

Он опустил голову, прижимая свой лоб к моему.

– Я не позволю ему обидеть тебя.

Мы оба понимали, что в этом он бессилен, но правда приносила слишком много боли, поэтому я ответила:

– Знаю.

– Ты мне подыгрываешь, – произнес он с намеком на улыбку.

– Что поделать, с тобой постоянно нужно нянчиться.

Он прижался губами к моей макушке.

– Мы найдем способ выпутаться из этого, Алина. Как всегда.

Я положила закованные руки на его грудь и закрыла глаза. Мы – одни в ледяном море, пленники человека, который мог создавать монстров из тьмы и пустоты, и, тем не менее, я верила его словам. Я прижалась к Малу и впервые за много дней позволила себе надеяться.

Прозвучал крик:

– В двух румбах по правому борту!

Все как один повернулись, и я замерла. В тумане что-то двигалось – мерцающий, изогнутый белый силуэт.

– Ради всего святого, – выдохнул Мал.

В эту секунду над волнами показалась спина морского хлыста, его тело прорезало воду волнистой дугой, чешуйки на спине заискрились радугой.

Русалье.

ГЛАВА 4

Русалье был не более чем народным преданием, детской сказкой, плодом грез, жившим на окраинах карт. Но сомневаться не приходилось: ледяной дракон реален. И Мал отыскал его, как и оленя до этого. Все это казалось неправильным. Как будто все происходило слишком быстро, и мы мчались навстречу неизведанному.

Вдруг мое внимание привлек крик с лодки. Мужчина на ближайшем к морскому хлысту баркасе встал и нацелил гарпун. Но дракон ударил белым хвостом, рассекая волны, и стена воды обрушилась на корпус лодки. Та сильно накренилась, затем резко выровнялась в последний момент, и мужчина с гарпуном с размаху хлопнулся на задницу.

«Отлично, – подумала я. – Дай им отпор!»

Теперь гарпуны полетели с другой лодки. Первый был пущен слишком далеко и бесполезно плюхнулся в море. Второй вонзился в бок морского хлыста.

Тот свернулся, размахивая хвостом в разные стороны, а затем вздыбился, как змея. На долю секунды русалье завис в воздухе: полупрозрачные плавники, похожие на крылья, блестящая чешуя и разъяренные красные глаза. С гривы стекали потоки воды, а массивная пасть разверзлась, открывая розовый язык и ряды острых зубов. Он обрушился вниз на ближайшую лодку, послышался громкий треск дерева. Утлое суденышко разломилось пополам, и мужчины оказались в море. Челюсти дракона сомкнулись на ногах матроса, и тот, крича, исчез среди волн. Оставшаяся часть команды яростно гребла по кровавым водам, пытаясь доплыть до уцелевших лодок, где бы их втащили на борт.

Я оглянулась на такелаж китобойного судна. Верхушки мачт скрылись в тумане, но я все еще могла различить свет фонарика Тамары на брам-стеньге.

Очередной гарпун нашел свою цель, и морской хлыст запел. Это был самый прекрасный звук, который я когда-либо слышала. Хор голосов исполнял жалобную, бессловесную песню. «Нет, – внезапно осознала я. – Это не песня». Дракон кричал, извивался и корчился на волнах, пока лодки преследовали его, пытаясь вытащить крючки гарпунов из его плоти. «Борись, – мысленно молила я. – Если попадешь в его лапы, то уже никогда не познаешь свободы».

Но дракон уставал. Его движения стали вялыми, а крики – натужными и полными горечи. Их музыка тускнела и затихала.

Какая-то часть меня желала, чтобы Дарклинг поскорее положил этому конец. Почему он медлил? Почему не использовал разрез на русалье и не связывал меня с ним, как с оленем?