Эволюция всего - Мэтт Ридли (2015)

Постепенно, с помощью Лукреция, экспериментов и размышлений, деятели Просвещения пришли к мысли, что астрономию, биологию и законы развития общества можно объяснить без привлечения идеи разумного замысла. Николай Коперник, Галилео Галилей, Барух Спиноза и Исаак Ньютон попытались изменить способ мышления и начать рассуждать не «сверху вниз», а «снизу вверх». Затем в подобную же ересь впали Локк и Монтескье, Вольтер и Дидро, Юм и Смит, Франклин и Джефферсон, Дарвин и Уоллес. Естественные объяснения вытеснили сверхъестественные. Стал вырисовываться эволюционирующий мир.

Глава 2. Эволюция морали

О вы, ничтожные мысли людей! О чувства слепые!

В скольких опасностях жизнь, в каких протекает потемках

Этого века ничтожнейший срок! Неужели не видно,

Что об одном лишь природа вопит и что требует только,

Чтобы не ведало тело страданий, а мысль наслаждалась

Чувством приятным вдали от сознанья заботы и страха?

Лукреций. О природе вещей. Книга 2, стихи 14–19

Вскоре последователи Лукреция и Ньютона породили еще более крамольные мысли. А что, если и мораль не является наставлением иудейско-христианского Бога? И даже не имитацией идеала Платона, а просто спонтанно возникшим продуктом взаимодействия людей в обществе? В 1689 г. Джон Локк призывал к религиозной терпимости (но не по отношению к атеистам и католикам) и вызвал бурю негодования со стороны тех, кто считал государственную поддержку религиозной ортодоксии единственным средством, уберегающим общество от погружения в хаос. Но идея спонтанного зарождения морали не умерла, и через какое-то время Дэвид Юм и Адам Смит вспомнили о ней и вновь сообщили миру, что мораль – явление спонтанное. Юм считал, что обществу хорошо, если люди ведут себя порядочно по отношению друг к другу, так что, по его мнению, сосуществование людей в обществе основано не на моральных инструкциях или социальной функции государства, а на рациональном подходе. Смит сделал еще один шаг вперед и предположил, что мораль возникла самопроизвольно из-за особого свойства человеческой натуры – симпатии.

Остается загадкой, каким образом неуклюжий, застенчивый и холостой профессор из Керколди, проживший всю жизнь с матерью и закончивший жизнь таможенником, смог так глубоко понять человеческую природу. Впрочем, Адаму Смиту повезло с друзьями. Он учился у блестящего ирландского лектора Фрэнсиса Хатчесона, регулярно беседовал с Дэвидом Юмом и читал новую «Энциклопедию» Дени Дидро, проявляя неустанный интерес к объяснениям вещей «изнутри». Это было неплохое начало. Большинство профессоров Баллиол-колледжа в Оксфорде, где Смит учился, «отказались даже от видимости преподавания», однако библиотека там была «изумительной». Он приобрел коммерческий опыт во время преподавательской деятельности в Глазго – процветающем торговом городе, где «феодальный кальвинистский мир растворялся в коммерческом, капиталистическом мире». Благодаря усилению торговли с Новым Светом в XVIII в. Глазго переживал расцвет; в нем бурлила предпринимательская активность. В качестве воспитателя юного герцога Баклю Смит много путешествовал по Франции, где встретил Гольбаха и Вольтера, которые нашли его «великолепным человеком, которому нет равных». Но это было уже после создания его первой, глубокой книги, посвященной анализу человеческой природы и эволюции морали. По какой-то причине этот скромный шотландец занялся изучением глубочайшего и совершенно нового для его времени вопроса. Вопрос касался развивающихся, эволюционных явлений – продуктов человеческой деятельности, не представляющих при этом собой продуктов планирования.