Залив Голуэй - Мэри Пэт Келли (2009)

Джеймси принялся объяснять нюансы фенианских междоусобиц, делая упор на то, что они все равно победили бы, если бы армия Соединенных Штатов не конфисковала их оружие прямо перед вторжением.

— Американские солдаты повели себя как шпионы, работающие на Британию, верно, дядя Патрик?

Лишь теперь Патрик заговорил:

— Нас прикончили хитрость правительства США и лживость низших офицеров, обещавших генералу Суини больше, чем они могли дать. Даже свои обернулись против нас. Д’Арси Макги, человек, который привез вам мое письмо в Голуэй, Онора, сейчас стал важной фигурой в Канаде. Но даже он осудил нас.

— Прошлого не изменить, — вздохнула Майра. — Что сделано, то сделано.

Джеймси был готов поспорить с ней, но его жена Мэгги взяла его волынку и сунула ему в руки.

— Довольно о политике, — сказала она. — Сыграй-ка нам лучше рил.

Джеймси улыбнулся ей. Через мгновение его пальцы уже плясали по отверстиям трубки волынки, а гостиную заполнили звуки музыки.

— Пойдем, Этьен. — Майра взяла Этьена за руки, закружила с ним по комнате, и наши танцы возобновились.

Пэдди взял Майка у Бриди, положил его себе на плечо, и они втроем ушли.

Патрик тоже собирался уходить. Покончив с завязками на своей куртке из овчины, он забросил на плечо шлейку чехла с жезлом.

— Как тебе удалось сохранить этот посох в тюрьме? — спросила я.

— Надзирателем там был ирландец, — просто ответил он.

— Дядя Патрик уходит! — крикнула я танцующим.

— До свидания! До завтра! — прокричали они в ответ, не останавливаясь и продолжая двигаться.

— Я провожу тебя.

Я набросила на плечи шаль.

— Много раз мы уже праздновали здесь Рождество, — сказала я ему, пока мы спускались по лестнице.

— А помнишь самое первое? — спросил Патрик. — Когда ты сидела на этих ступеньках, закутавшись в медвежью шкуру, и вправляла мне мозги.

— А ты не слышал ни единого слова из того, что я тебе говорила. Некоторые вещи со временем совершенно не меняются.

Мы дошли до нижней ступеньки.

— Прощай, Онора, — сказал он и взял меня за руку. — Завтра утром я уезжаю в Ирландию.

Затем он развернулся и пошел прочь. Какой же резкий и непредсказуемый этот мужчина!

— Нет! — крикнула я ему. — Погоди, погоди!

Но он продолжал идти, и силуэт его уже начал растворяться на темной пустынной улице.

Я бросилась за ним, выкрикивая на ходу:

— Патрик, ради бога, постой!

Наконец он все-таки остановился.

Мы уже были на берегу Баббли-Крик, где воду освещал ряд газовых уличных фонарей. По поверхности плавали обломки льда, но полностью Баббли-Крик не замерзал никогда.

— Что, Онора? — спросил Патрик.

Освещение здесь было достаточным, чтобы я могла разглядеть раздраженное выражение его лица и сверливший меня взгляд его светло-карих глаз. Во всем чувствовалось нетерпение. Полковник Келли.

— Что еще? — снова спросил он. — Что?

Я набрала побольше воздуха в легкие.

— Ты сам прекрасно знаешь что. И никуда ты не поедешь, пока не объяснишься со мной.

Я подняла голову и смотрела прямо в эти глаза с пронзительным взглядом военного. Я не должна дрогнуть. Сейчас или никогда.

— Объясниться?

Он сделал несколько шагов в сторону Бриджпортской насосной станции. В здании были заперты все ставни, здесь царила тишина: канал закрыли на зиму, и громадная машина внутри безмолвствовала до весны.

Я не отставала.

— Да, — повторила я, — объясниться. Ночью накануне твоего отъезда в Канаду ты говорил, что я тебе небезразлична, ты просил выйти за тебя, уехать с тобой.

— Онора, прошу тебя… Мы потерпели неудачу в Канаде. С этим всем покончено.

— А «это все» включает и меня? Ты ведь говорил…

— Нам лучше забыть о том, что было сказано.

— Забыть? Но, Патрик, я…