Бездушные - Нил Шустерман (2013)

Соня присаживается на подлокотник дивана, поближе к мужу, и берёт его за руку. Он с отчаянием хватается за её пальцы, как будто они – единственное, что удерживает его от падения в пропасть.

– Новый председатель «Граждан за прогресс», этот нарцисс, этот хорёк Дандрих, позвонил мне до официального объявления и поставил перед фактом, что соглашение подписано. Сказал, мол, «из уважения» ко мне он посчитал нужным дать мне знать первому из всех. Но ты знаешь так же хорошо, как и я, что он просто издевался !

– Бессмысленно мучить себя, Дженсон. Это не твоя вина, и ты ничего не в состоянии с этим поделать.

Он забирает у неё свою руку и гневно смотрит на жену.

– Ты права – это не моя вина. Это наша с тобой вина. Мы сделали это вместе, Соня, – ты и я.

Она реагирует на эти слова так, будто получила пощёчину. Не просто отворачивается от него, а встаёт и отходит подальше, а потом начинает мерять комнату шагами. «Вот и хорошо, – думает Дженсон. – Пусть почувствует хотя бы крошечную часть того, что чувствую я ! »

– Я ничего плохого не совершала! – упрямится Соня. – И ты тоже!

– Мы сделали это возможным! Разборка основана на нашей технологии ! На наших исследованиях !

– Которые у нас украли!

Дженсон вскакивает на ноги, не в силах больше сидеть ни единой секунды. Он чувствует, что если останется в кресле, это будет равносильно признанию поражения. Дальше всё покатится по наклонной. Он представляет себе, как горбится в этом кресле с бокалом в руке, помешивает лёд, вслушивается в его позвякивание, ощущает, как алкоголь притупляет сознание… Нет, этого они от Дженсона Рейншильда не дождутся! Он никогда не сдастся!

С улицы доносятся вопли. Дженсон выглядывает в окно гостиной – поселковые ребята устроили разборку. «Дикари» – таким имечком наградили уличных подростков в СМИ. Неуправляемые подростки. «Необходимо что-то делать с этими порождениями войны – с неуправляемыми подростками», – блеют политики со своих высоких трибун в законодательных собраниях. А чего они, собственно, ожидали?! Средства, предназначенные для воспитания подрастающего поколения, ушли на войну. Неужто политиканы не подозревали, что это смертный приговор системе образования? Без школ, без работы, зато с избытком свободного времени – куда этим детям податься? Ясное дело – на улицу, дебоширить.

Хулиганы – их всего-то человека четыре-пять – проходят мимо, не причинив жилищу Рейншильдов вреда. Странное дело – их дом никогда не трогают, хотя он единственный на улице, у которого нет ни решёток на окнах, ни усиленных ворот. Хотя с другой стороны, железные ворота только провоцируют «дикарей» на акты вандализма – их здесь случилось уже несколько. Эти ребята вовсе не дураки, несмотря на недостаток воспитания и образования, неудивительного при отсутствии школ; они просто видят: всё вокруг свидетельствует о недоверии к ним, и это разжигает их злобу ещё больше. Их насилие кричит: «Как ты смеешь не доверять мне? ! Ты же меня не знаешь!» Но люди слишком погрязли в страхе, они заботятся только о собственной безопасности и не слышат голосов детей.

Соня подходит к мужу сзади, обнимает. Ему хочется забыться в её объятии, но он не может себе этого позволить. Не найти ему ни покоя, ни утешения, пока он не устранит ужасные последствия своих открытий.

– Может быть, – предполагает Соня, – получится как во времена «холодной войны» ?

– Ты о чём?

– У них есть новое, мощное оружие – разборка, – поясняет она. – Может статься, что будет достаточно одной только угрозы. Может, его никогда не применят на деле…

– Холодная война подразумевает равновесие сил. А что эти дети смогут противопоставить властям, если те начнут их разбирать ?

Соня вздыхает, поняв наконец, что он имеет в виду.

– Ничего. У них не будет ни единого шанса.