Тайны Торнвуда - Анна Ромеро (2013)

Я подняла плечи, неудачно копируя непринужденное безразличие Джейд.

– Не из-за рабочих ботинок. Это была просто догадка.

– Понятно, – только и сказала она, и я поразилась, увидев, как облегченно расслабилось ее лицо.

Это натолкнуло меня на мысль, что гневная реакция Гленды тогда, много лет назад, у ручья, напугала Кори, заставила сомневаться в себе на каком-то критическом уровне. И в лучшие-то времена быть отвергнутой – горькая пилюля, но насколько же она должна быть горше для девочки-подростка, которая впервые раскрывает свое тайное «я»?

Кори все еще наблюдала за мной: очевидно, ей были любопытны мои мысли, как и ее – мне.

– Значит, ботинки нормальные? – с сомнением спросила она.

Несмотря на свои невеселые размышления, я вдруг засмеялась.

– Отличные. Более чем хорошие – на самом деле они даже красивые.

Кори застенчиво, в нехарактерной для нее манере, улыбнулась, улыбка становилась все шире, пока не засияла во всю силу.

– Ты погоди, я еще скажу об этом Элайзе. Она взбесится.

Мы улыбнулись и чокнулись бутылками, глотнули одновременно. Холодное и сладкое пиво заливало любое еще остающееся чувство вины из-за того, что я держала дневник Гленды у себя.

Как раз тогда на кухне раздался топот ног – двух маленьких пар в сандалиях, одной большой – в ботинках. Сетчатая дверь распахнулась. Джейд и Бронвен ворвались на веранду, сопровождаемые Дэнни.

– Почему ты так задержался? – потребовала у брата ответа Кори, не утруждая себя языком жестов.

Дэнни прижимал к груди букет темно-красных гладиолусов в розовой папиросной бумаге, бутылку красного вина, кучу бумажных пакетов с логотипом пекарни и громадную, в цветочек, коробку с печеньем. Поскольку руки были заняты, он был не в состоянии объясняться знаками и, отвечая Кори, пожал плечами и зашевелил губами, безмолвно объясняясь.

Я обнаружила, что чтение по губам – не самая сильная моя сторона, и понятия не имела, что он ей говорил. Заинтригованная, я не сводила глаз с его губ. Как он общается на работе, когда держит на руках больное животное? Как ему удается успокоить взволнованных владельцев домашних питомцев или обеспокоенных фермеров, которые не понимают языка жестов, не читают по губам? Со всеми ли он прибегает к запискам, как со мной вчера в церкви? Или ослепляет их своей лучистой улыбкой на тысячу мегаватт и надеется на лучшее?

Он переключил свое внимание на меня. Я пялилась на него, и ему, кажется, понравилось, что он меня за этим застукал. Широким жестом он протянул мне цветы и поймал в прожектор улыбки, о которой я только что размышляла.

Я рывком поднялась с шезлонга, выплескивая пиво себе на запястье, и через веранду направилась к Дэнни.

– Давайте я вам помогу, – сказала я, забирая цветы и вино и идя к столу. – Боже, какие красивые, и к тому же темно-красные, мои любимые, я просто обожаю гладиолусы. – Я закрыла рот, устыдившись. Я не только трещала как сорока, но и отвернулась от него – он не мог видеть моих губ, чтобы читать по ним.

Я услышала тихий смешок со стороны Бронвен и ругнулась себе под нос. Щеки у меня пылали. Сознавая, что они, пожалуй, состязаются в цвете с гладиолусами, я потянула время, передвигая тарелки, чтобы освободить место для вина.

– Что горит? – сказала Кори, вскакивая, чтобы проверить гриль. Раздалось сильное шипение и потрескивание, когда она с ворчанием стала переворачивать колбаски и кебабы. – Теперь можно положить стейки, – сказала она мне, – все остальное готово.

– Хорошо. – Я повернулась к Дэнни. – Спасибо за цветы, – неуклюже прожестикулировала я. – Рада, что вы здесь.

После того как освободился от пакетов со сдобой и жестянки с печеньем, он открыл вино. Помедлил, чтобы поймать мой взгляд, и ответил быстрым жестом: отодвинув ладони от лица, он согнутым пальцем ткнул себя в грудь:

«Спасибо, что пригласили».