Тайны Торнвуда - Анна Ромеро (2013)

– Я летала десятки раз. Ну, может, иногда немного мутило, но страшно никогда не было.

В кофейнике булькнуло. Я налила себе чашку, бросила два куска сахара, добавила чуточку молока и сморщилась, когда по пути в желудок напиток обжег мне язык.

– Но, мама, в этот раз все по-другому. – Бронвен поставила тарелку в раковину и бросила пакет в мусорное ведро. Потом подошла к окну и с тревогой всмотрелась в небо. – Мы на новом месте, с летчиком ты не знакома. Он может оказаться неосторожным. Может плохо проверить оборудование. Что-нибудь пойдет не так.

– Да все пойдет так. Я столько раз летала, что, наверное, и сама могу управлять «Сессной».

– Я хочу с тобой, – выпалила она. – В смысле, в самолет.

– Это будет скучно.

– Ты всегда так говоришь.

– Бронни, ты не можешь лететь со мной… страховка на пассажиров не распространяется. Кроме того, мне будет спокойнее, если я буду знать, что ты в безопасности на земле.

Она мотнула головой и уставила на меня свои огромные глаза.

– Значит, это все же небезопасно?

– Я не имела в виду…

– Мама, а вдруг что-нибудь случится? Самолет разобьется? А пилот врежется в гору? А вдруг он окажется ненормальным, как случилось в Америке?

– Самолет не разобьется. Полет на маленьком самолете безопаснее путешествия на автомобиле, безопаснее даже перехода улицы в большом городе.

Я хотела ободрить дочь, но в моем голосе послышалась неуверенность. В голове промелькнули образы и звуки из сна. Смутные очертания и тени деревьев, чей-то крик. Туманная фигура с занесенной рукой. Тьма и страх, боль. И чувство, что невидимая опасность притаилась как раз впереди…

Я стряхнула необъяснимое ощущение:

– Ничего не случится, Брон. Обещаю.

Бронни встревоженно на меня уставилась.

– Если ты погибнешь, – наконец проговорила она высоким, дрожащим голосом, – что будет со мной? Нас теперь двое, мама. Если кто-то из нас умрет, другая останется одна. У меня нет тети Мораг, к которой можно обратиться, как это было у тебя. У меня никого не будет.

Голова у меня закружилась от чересчур крепкого кофе и, может быть, совсем немного от внезапного укора совести, вызванного словами дочери. Вскоре после смерти Тони я разговаривала со школьным советником в старой школе Бронвен, и она сказала, что не исключены страхи, слезы, вспышки гнева и нетипичное поведение. Детская реакция на горе разнообразна и непредсказуема. Единственное лекарство – бесконечная поддержка и время.

– О Брон, – мягко сказала я. – Никто не собирается умирать.

Я подошла и вытерла большим пальцем пятно джема с ее подбородка, потом хотела обнять, но Бронвен увернулась и сбежала в гостиную. Повесив кофр на плечо, я последовала за дочерью, решив не давить на нее. Наоборот, я занялась сбором остального снаряжения: объективов, запасных карт памяти, тросика спуска затвора. Положила также ткань для протирки оптики, запасные батарейки. Потом посмотрела на свои часы, поискала глазами настенные, которые вроде бы, как мне помнилось, не распаковывала.

– Малыш, сколько времени?

Бронвен смешно поднесла руку к самому лицу и, прищурившись, посмотрела на свои часы.

– Десять ноль пять. Утра.

Я схватила одно яблоко из миски для себя, чтобы сжевать по дороге, другое – для Бронвен.

– Идем, я не хочу опоздать в свой первый день.

– Почему я не могу остаться здесь?

– Просто потому.

– Но я не хочу ждать в машине.

Я ощутила раздражение.

– Очень жаль.

– Со мной все будет хорошо, мама. Я не открою дверь.

Она стояла выпрямившись, руки в боки, что означало – она мобилизует силы для того, чтобы спорить.