Семья в огне - Билл Клегг (2015)

Пот уже насквозь пропитал ее одежду, руки на руле трясутся. Встречная машина подмигивает фарами, и Джун вдруг вспоминает, что скорость превышать нельзя – если ее остановят, побег обречен на провал. Никаких документов у нее нет – ни паспорта, ни карточки социального страхования, ни свидетельства о рождении. А без этого и водительских прав не получить. Она сбрасывает скорость до 55 миль в час и пропускает зеленый пикап. Видел ли его водитель сигнал встречной машины? Судя по тому, как он мчится – вряд ли. Мы никогда не обращаем внимания на самое главное, думает Джун, провожая взглядом пикап.

Она открывает окно, и в машину врывается ветер. Влажная кожа мгновенно покрывается мурашками, белокурые с проседью волосы, которые она не мыла уже бог знает сколько, разлетаются во все стороны. Справа, почти вплотную к непокорной дороге, вьется река Хусатоник, на ее ленивых водах сверкает полуденное солнце. Джун немного приходит в себя – не столько от прохладного воздуха, сколько от его бурливости. Она открывает второе окно, и хаос вокруг усиливается. Салон взрывается ветром. Она вспоминает детский рисунок Лолли на «волшебном экране» – как та расстроилась, когда подружка ненароком стерла ее кропотливые каракули. Как Лолли кричала – пронзительно, яростно, истошно. Утешить ее было невозможно, она никого к себе не подпускала. Прошло больше года, прежде чем Лолли позволила снова пригласить эту девочку в гости. Даже в раннем детстве она была злопамятна.

Джун представляет, что ее продуваемая всеми ветрами машина – мчащийся по дороге «волшебный экран». Грубый ветер стирает начисто все рисунки. Она даже слышит этот особый звук – скрип песка по металлу и пластику. Фокус срабатывает: разум моментально очищается. Исчезают воображаемые автокатастрофы и их виновники, загибающиеся от жалости к самим себе. Даже от заплаканной и разъяренной Лолли не остается и следа.

Джун садится поглубже и скидывает скорость до разрешенной. Мимо проносятся фермерский киоск и новенькая аптека на месте бывшего видеопроката; длинные крошащиеся стены, пыльный белый дом с древней розовой вывеской: черными буквами «РОК-ШОП», а ниже бледно-голубым: «У Кристалл». Много лет подряд она смотрела на эти здания и вывески – вехи на пути между двумя ее жизнями, которые долго и тщетно пытались слиться в одну.

Она вновь представляет «волшебный экран» – чтобы стереть воспоминания о беспечных пятничных побегах из города и скорых воскресных возвращениях с Лолли на заднем сиденье. Адам был за рулем и всегда гнал, а Джун крутилась между ним и дочерью, болтая об учителях и тренерах, о фильмах, которые надо посмотреть, и о предстоящем ужине. Эти поездки на машине пролетали незаметно и, как она сейчас понимает, были самой беззаботной частью их жизни. От воспоминаний перехватывает дыхание: раньше она никогда не думала об этом времени с такой тоской и любовью. Вот бы все всегда было так просто – их трое в машине, и они едут домой.

Река пропадает из виду, и Джун сбавляет скорость до 20 миль в час. Впереди радар – об этом знают все, кто бывает здесь регулярно. Она въезжает в Нью-Милфорд и оставляет позади «Макдоналдс», который всегда считала неофициальной границей между сельской местностью и пригородом. На парковке останавливается зеленый фургон, и из него, словно клоуны из циркового вагончика, высыпает ватага детей. За ними неторопливой трусцой бежит молодой человек с крепким лабрадором шоколадной масти. Они проходят мимо старой заправки, давно опустевшей и заколоченной досками. Джун вспоминает, как раз или два заправлялась здесь, но не может припомнить, когда и почему заправка закрылась. Из трещин в асфальте торчат сорняки, а шоколадный лабрадор заносит ногу над лохматой кочкой из одуванчиков и травы. Его хозяин ждет рядом и терпеливо бежит на месте.