Пасьянс Даймонда - Питер Лавси (1992)

Сегодня все и того хуже. Он держал в руке «Уорлд-стрит джорнал». Его акции рухнули в Токио и в Лондоне. А в чем причина?

– Грандиознейший фейерверк в истории, вот как они это называют, – сказал он своему вице-председателю Майклу Липману, бросая ему газету. – Представление на двадцать миллиардов лир. Можно было наблюдать за тридцать километров к югу от Милана. Это сколько по-нашему, Майкл?

– Около двадцати миль.

– Нет, в долларах?

– Не так страшно, как звучит. Приблизительно семнадцать миллионов баксов.

– Не так страшно, как звучит, – повторил Мэнни. – Целый завод превратился в дым, четверть наших итальянских владений!

– Страховка, – пробормотал Майкл Липман.

– Страховка покрывает здание завода и материалы. Но в том же здании находились исследовательские лаборатории. Велись испытания препарата от депрессии. Подчеркиваю: депрессии. Надеюсь, хоть что-нибудь из материалов сохранилось. Мне это очень нужно. Исследование невосполнимо, и рынок на это отреагировал. Есть новости из Италии? Неужели все превратилось в прах?

Липман кивнул:

– Час назад я разговаривал с Рико Виллой. Картина такая – гора белого пепла. – Он подошел к бару и взял бутылку виски. – Налить?

Мэнни покачал головой и показал алказельцер.

– Не возражаете, если я себе плесну?

Тридцати семи лет, ростом шесть футов и два дюйма, светловолосый, Майкл Липман был не таким вспыльчивым, как босс. Он был шведом, и, видимо, его шведская половина блокировала приступы ярости. Пришел в «Манфлекс» пять лет назад без всяких усилий со своей стороны – просто Флекснер в то время купил маленькую компанию в Детройте, которой тот управлял. Из всей компании Липман оказался единственным полезным приобретением – думающий, креативный, с хорошими организаторскими способностями. С крутым шефом у него сложились хорошие отношения, и через год его пригласили в правление.

– Никто пока не умер? – По тону Мэнни было понятно, что он ожидает самого худшего.

– Нет. Семеро госпитализировано, двое из них пожарные. Надышались дымом.

– Окружающая среда сильно пострадала?

Липман удивленно поднял брови. Он не замечал, чтобы босс симпатизировал «зеленым».

– Это может доставить нам серьезные неприятности, – объяснил Мэнни. – Помнишь Севезо? Пары диоксина? Это же было в Италии? На сколько миллионов пришлось раскошелиться владельцам, чтобы выплатить компенсацию?

Липман плеснул себе изрядную порцию виски.

– Пока никаких сообщений о ядовитых парах.

Лицо Мэнни слегка разгладилось. Он снял очки и протер их салфеткой с логотипом компании.

– Переживем, – уверенно заявил Липман. Способность утешать числилась среди его достоинств. – Нас потреплет. Рынок на неделю-другую опустит. Но мы достаточно крепки, чтобы справиться. Миланский завод – не самый главный источник дохода. Рико постоянно нам напоминал, что он нуждается в модернизации.

– Знаю, знаю. Мы собирались к концу года вложить в него средства.

– Но теперь приоритетными становятся два других завода неподалеку от Рима.

Мэнни снял очки и внимательно посмотрел на Липмана.

– Ты полагаешь, нам не следует восстанавливать предприятие в Милане?

– В нынешней экономической обстановке?

– Ты прав. Нужно сосредоточиться на том, что там осталось. А участок в Милане продать. – Взвесив возможности, Мэнни успокоился. – Необходимо, чтобы кто-нибудь отправился в Италию. Все урегулировал, разобрался с людьми, спас, что еще можно спасти. Кого предлагаешь? Может, Дэвида?

– Дэвида? – Липман был уверен, что босс поручит данное дело ему.

– Мой парень.

– Не вопрос.