Игра в имитацию - Эндрю Ходжес (2015)

В полете души — не только жизнь,

Смерть, многие смерти я пою.

(Уолт Уитмен, «Листья травы»)

На следующий день, 4 сентября, Алан явился в Правительственную школу кодов и шифров, которую эвакуировали в августе в викторианское поместье Блетчли-Парк. Сам Блетчли представлял собой скучный застроенный кирпичными домами городской округ, затерянный среди кирпичных заводов Бакингемшира. Однако он находился в геометрическом центре интеллектуальной Англии, где главная железная дорога, ведущая из Лондона на север, пересекала ветку, соединяющую Оксфорд и Кембридж. Непосредственно на северо-запад от пересечения железных дорог, на небольшом холме, увенчанном древней церковью и нависающим над глиняным карьером в долине, и стоял Блетчли Парк.

По железной дороге в Бакингемшир было эвакуировано 17000 детей из Лондона, в результате население Блетчли увеличилось на двадцать пять процентов. «Тем немногим, кто вернулся (в Лондон)», — сказал один городской советник, «было бы просто негде остановиться, и они, возможно, оказались самыми умными, вернувшись в свои халабуды». В этих обстоятельствах прибытие нескольких отобранных для работы в Правительственной школе кодов и шифров джентльменов стало бы причиной небольшой суматохи, хотя говорили, что когда профессор Эдкок впервые прибыл на станцию, один маленький мальчик закричал: «Я прочту вашу тайнопись, мистер!», приведя его в сильнейшее замешательство. Позднее местные жители жаловались на бездельников в Блетчли-Парке, говорили также, что члена парламента пришлось попросить не ставить об этом вопрос в Парламенте. Прибывшие устроились с жильем — в сердце Бакингемшира было несколько небольших гостиниц. Алана разместили в отеле «Краун Инн» в Шенли Брук-Энд, крошечной деревушке в трех милях севернее Блетчли-Парка, куда он каждый день приезжал на велосипеде. Его хозяйка, миссис Рэмшоу, громко выражала свое недовольство тем, что молодой здоровый мужчина не выполняет свой долг. Иногда он помогал ей в баре.

Первые дни в Блетчли-Парке напоминали переехавшую на новое место профессорскую, обитатели которой из-за домашних неурядиц были вынуждены обедать с коллегами, однако изо всех сил старались не жаловаться. Главным был Кинг, из стариков — Нокс, Эдкок и Бёрч, более молодые Фрэнк Лукас и Патрик Уилкинсон, а также Алан. Вероятно, опыт кейнсианского Кембриджа был полезен для Алана. В частности, у него завязались отношения с Диллвином Ноксом, которого современники Алана не считали доброжелательным или доступным человеком. GC&CS никак не нельзя было считать крупной организацией. 3 сентября Деннисон написал в министерство финансов:

«Дорогой Уилсон,

Несколько дней назад мы были вынуждены привлечь несколько человек в ранге профессора из нашего чрезвычайного списка, которым министерство согласилось платить 600 фунтов в год. Я прилагаю список уже принятых на службу джентльменов с указанием дат их прибытия».

Алан был далеко не первый. К моменту его прибытия в Блетчли с семью другими на следующий день, там уже находились девять человек «в ранге профессора» из списка Деннисона. В течение следующего года туда прибыли еще более шестидесяти специалистов со стороны.

«Чрезвычайный набор позволил вчетверо увеличить численность криптоаналитиков Службы и почти удвоить общее количество криптоаналитиков». Однако лишь трое из этих первых новобранцев были выходцами из научной среды. Кроме Алана это были У.Г.Уэлчмен и Д. Джеффриз. Гордон Уэлчмен с 1929 г. преподавал математику в Кембридже и был на шесть лет старше Алана. Он специализировался на алгебраической геометрии, области математики, широко представленной в Кембридже в те времена, но никогда не привлекавшей Алана, поэтому их пути прежде не пересекались.