Игра в имитацию - Эндрю Ходжес (2015)

Однако не Алан увидел, как можно кардинально улучшить конструкцию машины. Этим человеком стал Гордон Уэлчмен. Он присоединился к криптоаналитической группе, работавшей над «Энигмой» и сразу сделал важное открытие: самостоятельно изобрел метод перфорированных листов, совершенно проигнорировав тот факт, что поляки уже придумали его, и Джеффрис наладил их производства. Затем, изучив конструкцию «Бомбы» Тьюринга, он понял, что машина не может в полной мере использовать слабости «Энигмы».

С созданием «Бомбы» и запуском ее в производство проблема «Энигмы» все равно была далека от разрешения. «Бомба» не выполняла всю работу, связанную с методом «вероятного слова». Тут нужно отметить важный пункт: когда соблюдались условия соответствия, и «Бомба» останавливалась, это не всегда означало, что найдена нужная позиция ротора. Такая «остановка», как ее называли, могла произойти случайно. Каждую «остановку» нужно было проверить на «Энигме», чтобы установить, не преобразует ли она весь оставшийся зашифрованный текст в немецкий так до тех пор, пока не будет найдена правильная позиция ротора.

Угадать вероятное слово было совсем не тривиальной задачей, как и сопоставить его с зашифрованным текстом. Хороший шифровальщик, конечно, мог сделать эти операции невозможными. Правильный способ использования «Энигмы» заключался в том, чтобы защититься от вероятного взлома такими очевидными средствами как предварение сообщения переменным количеством бессмысленных комбинаций букв, вставкой буквы Х в длинные слова, использованием «похоронной процедуры» в стереотипные или повторяющиеся части сообщения. Основной принцип заключался в том, чтобы сделать систему как можно более непредсказуемой, но понятной законному получателю. Если все было сделано как следует, найти необходимые «Бомбе» «ключи» было невозможно.

«Бомба» оставалась почти бесполезной, пока не удалось взломать поток зашифрованных сообщений, но это произошло не там, где ожидалось.

Работа по взлому сигналов люфтваффе вели по-другому: использовали метод перфорированных листов, который применялся для системы девятибуквенных индикаторов. В течение осени 1939 г. было завершено изготовление шестидесяти комплектов листов, и копию передали французским криптоаналитикам в Виньоль. Это был акт надежды. С декабря 1938 г. не удалось расшифровать ни одного сообщения, зашифрованного с помощью «Энигмы», поэтому англичане не имели никакой гарантии, что к моменту окончания изготовления листов они вообще понадобятся. Однако надежда оправдалась:

«В конце года, — говорится в отчетах GC&CS, — наш эмиссар вернулся с важнейшей новостью о том, что шифр взломан (28 октября, Грин) на … листах, которые он привез с собой. Мы немедленно приступили к работе над ключом (25 октября, Грин)…; впервые шифр «Энигмы», использованный в военное время, был взломан в январе 1940 г.». В отчете GC&CS далее говорится: «Внесли ли немцы изменения в свою машину на Новый год? Пока мы ждали … было взломано еще несколько шифров 1939 г. Благоприятный день, наконец, настал… Листы были наложены…и «Красный» (шифр) от 6 января был взломан. Вскоре последовали другие шифры…»

Счастье улыбнулось британцам, и перфорированные листы позволили первый раз войти в систему. Это было как на Принстонской охоте за сокровищами — каждый новый успех давал ключ к следующей цели с более быстрой и полной расшифровкой. Помимо листов, англичане использовали и другие методы — алгебраические, лингвистические, психологические. Но это всегда было очень сложно, потому что правила постоянно менялись, а они должны были действовать максимально быстро, чтобы не отставать. Они держались изо всех сил, стоило им отстать на несколько месяцев, и они бы не смогли догнать немцев. Весной 1940 г. положение было особенно шатким, они держались на находчивости и интуиции.