Конюшня показалась ему меньше, чем он помнил. Он прошел по проходу, поглядывая на лошадей в стойлах, некоторые все еще жевали зерно или сено, которое насыпали им вечером. Их шелковистая шерсть блестела даже при тусклом ночном освещении. Этих лошадей растили и воспитывали так, чтобы они стали лучшими, и они старались не обмануть ожидания.

Чэнс дошел до помещения, где на длинных стойках лежали седла. На противоположной стене висели уздечки, в углу стоял высокий шкаф, в котором хранились всякие предметы для ухода и груминга. На одной из стоек он заметил английское седло. Чэнс потянулся и взял его. Оно было легким, вдвое легче ковбойского. Наверное, для гостей, которые приезжали на выходные и были непривычны к местной упряжи.

Чэнс вышел на задний двор, где под открытым небом хранилось сено. Он сел на тюки, откинулся назад и стал смотреть на звездное небо. Ему не хватало этого. Он провел много ночных операций, но тогда ему было не до звезд.

Он глубоко вдохнул прохладный воздух. Пока не будет принято решение относительно его работоспособности, все, что он мог сделать, – это держать пальцы крестом. Здесь его назначили на прием к гражданскому врачу. Чэнс надеялся на хорошие новости, но в душе у него было жуткое предчувствие, что его жизнь в спецназе закончена. Ему уже тридцать лет. Многие ребята в этом возрасте оставляют спецназ, и, без сомнения, все они хотели бы иметь те возможности, которые братья предоставляют Чэнсу.

Но он не хотел их использовать.

Холли лежала на спине и смотрела, как в темноте тихо крутятся лопасти вентилятора.

Она устала. У нее был трудный день. Но даже после горячей ванны она не могла уснуть. Ее мозги не хотели отключаться. Холли посмотрела на часы и поняла, что она ворочается уже два часа, а сна ни в одном глазу. И она знала, что это из-за того, что Чэнс вернулся.

Он, наверное, сейчас был с братьями в большом доме. Уже за полночь. Наверное, они спят. Даже если и не спят, не заявится же она к ним среди ночи. Но вдруг Чэнс тоже не спит? Что, если ему захотелось подышать свежим воздухом? Есть только одно место, куда он может пойти в час ночи.

Она выскочила из кровати, натянула джинсы и заглянула в комнату Эммы. Девочка крепко спала. Холли пригладила волосы руками, схватила телефон и прошмыгнула к задней двери.

– Ты куда? – пробормотала Аманда. Она почти спала, но все равно настойчиво пялилась в телевизор.

– Не могу уснуть. Просто погуляю немножко. Если что, у меня с собой мобильник.

– Ладно.

Холли выскочила на улицу и бегом кинулась к конюшне. Если его там нет, она хоть сбросит лишнюю энергию. Но если он там, она не хотела терять ни одной секунды, которую могла бы провести с ним.

Она побежала вниз по тропинке, по мосту, через темную рощу, полную щебета ночных птиц, и, наконец, добралась до конюшни.

Двойные двери были открыты, но внутри она не заметила никаких признаков чьего-либо присутствия. Кроме лошадей, конечно. Она быстро заглянула в офис, прошла мимо стойл, зашла в фуражную – никого. Холли разочарованно вздохнула и направилась было к выходу, но тут услышала какой-то звук. Сперва ей показалось, что это лошадь фыркает, но потом поняла, что это скорее похоже на человеческий храп. Холли замерла. Через несколько секунд храп раздался снова. Холли поняла, что он идет откуда-то из дальнего конца конюшни. Холли быстро пошла на звук, прошла всю конюшню и вышла на задний двор.

На открытой площадке слева хранилось сено для лошадей. Там она заметила две длинные ноги в камуфляжных штанах, заброшенные на тюк сена.

Чэнс крепко спал, закинув руку за голову.

Ей лучше просто уйти и дать ему выспаться.

Ей правда лучше уйти.