Проклятая - Фрэнк Миллер, Том Уилер (2019)

В сотнях футов над их головами, в самой высокой угловой башне Мерлин замкнул круг, который чертил жиром на полу. В центре рисунка покоилась раскрытая книга заклинаний. Уже долгое время Мерлин не практиковался, а потому проверял все по два раза: может, магию он и утратил, однако все же оставался мастером темных искусств. Поднявшись с колен, он отпихнул в сторону украшенный перьями талисман – Мерлин повесил его на древо чуть раньше, чтобы должным образом расположить четыре тяжелых зеркала в четырех углах башни, – затем зажег несколько больших свечей, угасших от сильных порывов ветра, и, запалив от их пламени ветвь полыни, коснулся ее краем жирного круга на полу, отчего тот тоже вспыхнул.

Еще один раскат грома сотряс замок до самого основания, и снаружи раздался вопль:

– Мы заходим! Тут творится просто черт знает что!

– Нет! – рявкнул Мерлин, поворачиваясь к двери.

По другую сторону стены лакеи – Чест и Борли – цеплялись за кирпичи, из последних сил сопротивляясь сумасшедшим порывам ветра. Град рикошетом отскакивал от камней и беспрерывно барабанил по их шлемам.

– Вы не посмеете! – взревел Мерлин и со всех ног выбежал из башни навстречу ветру и мокрому снегу. Он подтянулся, взбираясь на зубчатую стену, мантия его развевалась над обрывом высотой в две сотни футов. Лакеи потянулись к чародею, однако Мерлин не удостоил их и каплей внимания. С губ его срывалось бормотание: то были заклинания на языке куда более древнем, чем латынь. К огромному двадцатифутовому шесту из железа, покрытому вязью рун, он привязал мешочек с хрустальной пудрой и яичной скорлупой, щедро намешанной на его собственной крови.

«А ведь были времена, когда бурей был я, – промелькнуло в голове у Мерлина. – Когда с моих пальцев срывались молнии, а шторма повиновались мне». Теперь же он цеплялся за камни, стараясь удержаться на стене. И все же он не был покорен. «Пусть я больше не тот друид, которым был, но и не беспомощен! Я все еще Мерлин, и я проникну в глубины божественных тайн!»

В руках у Мерлина оказался свиток, запечатанный воском и закрепленный на конце железного шеста.

– Вашей задачей было удержать это! – не выдержав, Мерлин зарычал на лакеев, однако слова его унесло бурей, и в то же мгновение над головой сверкнула молния. Она пульсировала внутри огромного темного облака, словно пылающее сердце бога, и билась – раз, два, три.

Пришлось убрать с лица волосы и смахнуть капли дождя, ибо Мерлин уже не мог доверять зрению. Снова сверкнувшая где-то в облаках молния высветила неестественные фигуры.

– Не хочу умирать! – кричал Борли, шаг за шагом вдоль стены продвигаясь к башне, от которой веяло иллюзией безопасности.

– Постойте! – завопил великий чародей, спрыгивая с зубца. Схватил Честа за плечи и швырнул его к стене.

– Что за… Да что такое?! – Чест сопротивлялся изо всех сил, но Мерлин держал его крепко, не сводя глаз с пульсирующего света.

Это повторилось. Три фигуры.

Повернувшись к Честу, Мерлин прижал руку к его груди, накрыв ладонью герб Пендрагонов – три красные короны на желтой ливрее. Глаза чародея снова обратились к небу; в облаке бесновалась молния, образуя божественный ореол вокруг трех красных корон.

– Боги, – едва слышно шепнул Мерлин. Все знаки указывали на одно.

Чудесное дитя. Исход пророчества. Смерть короля.

Восемь

Кроны деревьев заглушали звуки резни. Крики стихли на ветру, и теперь Нимуэ могла слышать только собственное тяжелое дыхание, мчась по тропам, которые принадлежали ей с рождения. Карта прошлого прокладывала узкую дорогу к выживанию. Она миновала оленью рощу и дуб, в дуплах которого гнездились вьюрки. Краем глаза Нимуэ заметила, как между деревьями мелькнуло что-то темное. И еще одна тень среди валунов.

Волкодавы.