Жар предательства - Дуглас Кеннеди (2015)

Когда час нашего общения подходил к концу, приходила Титрит. Наима целовала меня на прощание, и на следующие два часа, до ужина, я оставалась одна. Хотелось бы похвастать, что за те долгие часы, что я проводила наедине со своими мыслями, я пришла к какому-то решению относительно того, как мне быть дальше, приняла на вооружение совет Майки смириться с тем, что случилось, и идти вперед. Но зачастую итогом моих раздумий становились приступы паники. Жуткое ощущение, что я лечу в пропасть. В памяти всплывали мучительные картины того, что произошло в пустыне. Обезображенный облик моего насильника после того, как я нанесла ответный удар. Я была в ужасе от того, что меня вынудили сделать. Неужели я действительно убила человека? Меня бросало в дрожь от того, что я обнаружила в себе такую грань.

Я знала, что еще не вышла из состояния шока. Когда бы я ни задумалась о мире, лежавшем за пределами этого глухого места, куда меня транспортировали, я понимала, что не могу оставаться здесь до бесконечности. И чувствовала, что сама мысль о возвращении к жизни вне этого оазиса пока не доступна моему разумению.

Меня радовало, что дни здесь текут медленно. Я замечала, что Идир, хоть он и мог общаться со мной на примитивном французском, держится от меня на расстоянии. Он никогда не намекал, что я обуза для его семьи. Но, как женщине, мне не было доступа в его жизнь, за исключением вечерних трапез. И я не роптала на то, что меня вежливо игнорируют, мирилась и с тем, что мне приходится носить паранджу. Идир почти не разговаривал со мной за ужином, но зачастую по той простой причине, что в палатке, где мы все ели, стоял маленький телевизор с проволочной антенной, ловившей всего один марокканский канал. Поскольку электричества в нашем маленьком поселении не было, телевизор питался от автомобильного аккумулятора, который заряжался от кабеля для запуска от внешнего источника небольшого старого грузовика. На этой машине мужчины возили свою продукцию на рынок.

Однажды вечером, придя на ужин, я увидела, что все пятеро членов семьи сидят, сгрудившись, у светящегося экрана и смотрят вечерние новости. Вдруг на экране за диктором появилась фотография. Фотография белой женщины. Поскольку вещание шло на арабском языке, а изображение было не очень четким, я не сразу сообразила, что по телевизору показывают…

Наима смекнула быстрее. Вытянув шею в мою сторону, она ткнула пальцем в экран. И произнесла одно из английских местоимений, которым я ее научила:

– Ты.

Глава 22

Телерепортаж: моя фотография. Фотография Пола. Кадры с места преступления – обнесенный желтой лентой полицейского ограждения участок выжженной земли. А потом – о боже, хуже быть не может – кадры пресс-конференции инспектора полиции Муфада, яростно потрясающего моей фотографией, словно говоря: Это наша главная подозреваемая.

Ты.

Я. Объявлена в розыск.

Я. Теперь представшая перед этими добрыми самаритянами беглой преступницей. Которая объявлена в розыск в связи с исчезновением ее супруга, а также в связи со смертью еще одного человека, погибшего в пустыне.

Я судорожно соображала. Почему полиция решила, что я имею отношение к обгоревшему трупу в пустыне? Значит, выродок, помогавший насиловать меня, вернулся в Тату? И в панике состряпал историю, которую и скормил полиции? Он тревожился за своего друга, который накануне вечером познакомился с американкой и пригласил ее на романтическое свидание: предложил на рассвете покатать ее по Сахаре на арендованном ею автомобиле. Полицейские обнаружили обугленное тело его приятеля, а я исчезла бесследно, и это навело их на мысль, что в какой-то момент я набросилась на него, ситуация вышла из-под контроля, я сожгла тело и укатила в…