Жар предательства - Дуглас Кеннеди (2015)

Спустя пару минут после того, как мы отъехали от блокпоста, Симо испустил протяжный выдох. Догадался ли он, что я в бегах? Меня вдруг одолела смертельная усталость. Сказался стресс последних нескольких минут. А также поздний час, крайне напряженный день. Я вытянулась на заднем сиденье, стараясь лечь так, чтобы выпирающие пружины не впивались в тело, и отключилась. Несколько раз я просыпалась от тряски на ухабах, ведь амортизаторы в машине были плохие, но, изнуренная до крайности, тут же снова проваливалась в забытье. В конце концов меня разбудили резкий толчок рванувшей в сторону машины, рев животного и еще более громкий вопль автомобильного сигнала. Мы находились на городской улице с высокими многоквартирными жилыми зданиями, заслонявшими горизонт. Других машин, кроме нашей, на дороге не было, зато прямо перед нами стояла телега, запряженная ослом. Мужчина в джеллабе пытался сдвинуть осла с места, но тот не повиновался, перегораживая дорогу. Погонщик бил его кнутом, но упрямое животное даже боль не пугала. Симо – на узкой улице он не мог объехать телегу с ослом – нетерпеливо сигналил. Хоть и в сознании, но все еще сонная, я посмотрела на часы: без нескольких минут шесть. Ночное небо светлело. Не сразу я сообразила, что мы уже приехали в Касабланку.

– Arrêtez, s’il vous plait[77], – сказала я Симо, жестами объясняя, что сигналить бессмысленно.

В ответ он показал на здание на другой стороне улицы, жилой дом с обсыпающейся штукатуркой в стиле ар-деко. На нижнем этаже находился местный универсальный магазин, который уже был открыт. Прямо напротив располагалось кафе с террасой. Еще я увидела магазин оптики и бутик, в витрине которого висели кожаные куртки белого и темно-бордового цветов, а также потертые джинсы и шелковые сорочки с «огуречным» принтом. После ночи, проведенной на заднем сиденье разбитого автомобиля, где я ненадолго забылась крепким сном, у меня рябило в глазах от этой дорогой безвкусицы. Погонщику наконец-то удалось убрать с дороги осла с телегой. Симо подъехал к тротуару и снова показал на здание на противоположной стороне улицы.

– Votre adresse[78], – сказал он, жестом предлагая мне выйти из машины. Я достала из кармана купюру в сто дирхамов и протянула ему. Пожав плечами, он взял деньги и кивнул. Когда я стала выбираться с заднего сиденья, он произнес последние два слова:

– Bonne chance[79].

И вот я, захлопнув дверцу машины, уже стою на улице со своим рюкзаком. Драндулет Симо выпустил напоследок струю выхлопов и влился в уже уплотняющийся поток автотранспорта. Я снова посмотрела на часы, подумывая о том, чтобы немедленно подняться в квартиру Самиры, постучать в дверь, заявить о себе, заставить мужа покинуть ее постель и уйти со мной.

Но все мои инстинкты восставали против такого решения. Требовали, чтобы я ушла. Минимизировала потери. Смирилась с печальным концом своей супружеской жизни. Постаралась не спасать его, как бы я того ни хотела, все еще хотела. Как бы ни боялась и ни тревожилась, что мой муж очертя голову мчится к некой точке невозврата.

Я понимала, что торгуюсь сама с собой, уговариваю себя занять некую компромиссную позицию, которая не привела бы ни к чему хорошему.

Иди в кафе. Закажи кофе. Попроси, чтобы тебе вызвали такси. Немедленно. Езжай в аэропорт. Садись в самолет. Захлопни за собой эту дверь… навсегда.