Мертвые души - Анжела Марсонс (2017)

Детектив подозревала, что принцип обмена Локара[43] мало чем им поможет. Его теория гласит, что каждый преступник приносит на место преступления нечто, что этому месту не принадлежит: например, собачьи или детские волосы и так далее. Но использовать этот метод можно будет только в том случае, если кости действительно двигали.

– Можете что-нибудь рассказать о жертве номер один? – спросила Стоун.

Доктор Эй протянула руку за планшетом, который лежал на краю каталки. Ким этот планшет напомнил о врачах, которые делают обходы в больницах и следят за состоянием здоровья своих пациентов. Только живых.

Она искренне надеялась, что археолог сможет ее чем-нибудь порадовать. Для Стоун определение личности жертвы всегда было приоритетом в любом расследовании – как с профессиональной, так и с общечеловеческой точки зрения. Она ненавидела жертвы без имени и фамилии. Ведь каждая из них была в прошлой жизни живым существом, заслуживающим, чтобы его назвали его собственным именем. С профессиональной же точки зрения, установление личности жертвы было необходимым началом любого расследования. Это было ступицей всего колеса следствия. И уже от личности убитого расходились во все стороны спицы – к его семье, работе, друзьям, любимым, врагам, занятиям, прошлому… Без личности жертвы расследования не существовало как такового.

Ким знала, что существуют способы определить пол по останкам взрослого человека, но не ребенка или подростка. А еще она знала, что по черепу возраст взрослого человека определить нельзя.

– Жертва номер один – мужчина в возрасте от сорока пяти до шестидесяти лет, – стала рассказывать Эй. – Ростом около шести футов с…

– Послушайте, не так быстро! – взмолилась удивленная Ким. Кажется, она сейчас услышит больше деталей, чем надеялась. Если бы еще Китс был здесь, чтобы записывать…

Тревис открыл свою кожаную папку и взял ручку наизготовку.

– Вы что, уже можете определить его возраст с такой степенью точности? – засомневалась детектив.

Доктор Эй указала на длинные кости ног и рук.

– Пластинки роста здесь уже исчезли. Они видны только когда кости растут, и исчезают, когда рост заканчивается. Обычно это происходит в возрасте не старше двадцати пяти лет. Рентген показал, что уровень кальция в костях соответствует мужчине в возрасте старше сорока.

– Понятно, – кивнула Ким.

– А вот здесь, – археолог показала на ребра, – на грудной кости видно, что она вся изрыта и истончена от возраста. Глубина оспин на сочленениях говорит о возрасте в пятьдесят-шестьдесят лет.

Том безостановочно записывал.

Интересно, подумала Стоун, насколько детальны его записи? Сама она, например, легко могла запомнить, что речь идет о мужчине средних лет.

– А его рост? – спросила инспектор.

Доктору Эй явно не понравились сомнения, прозвучавшие в ее голосе. Археолог нахмурилась.

– Для этого опять перейдем к длинным костям. Считается, что рост человека обычно равняется длине пяти его плечевых костей.

Ким невольно взглянула на свою руку. Этого она раньше не слышала.

Тревис сделал шаг вперед, держа ручку над блокнотом.

– А что вы можете сказать нам о его фигуре?

Македонка прищурила глаза.

Том посчитал это признаком коммуникационной проблемы, но Ким знала доктора гораздо лучше, чем он, и понимала, что Тревис нарывается.

– Я имею в виду телосложение, – пояснил детектив.

– Я поняла ваш вопрос, сержант, но не понимаю, почему вы задаете его именно сейчас, – откликнулась Эй.

– Потому что последний специалист по костям, с которым я работал, мог рассказать о телосложении, основываясь на размере и толщине костей.

Ким так и подмывало спросить коллегу, хочет ли он получить свои яйца в подарочной упаковке, или как?

– Значит, ваш специалист – елдоголовый, – просто сказала доктор.

Стоун подозревала, что она хотела сказать «придурок». Впрочем, смысл у нее получился тот же[44].