Музыка призраков - Вэдей Ратнер (2017)

О некоторых реалиях Старый Музыкант слышал впервые: телевизоры с плоским экраном, цифровые фотоаппараты, ноутбуки… Он повторил про себя новые понятия, запоминая, как заучивал в молодости английские слова. Многого из перечисленного Нарунном Камбоджа не знала еще несколько лет назад, и уж точно этого не было в Америке в шестьдесят первом году. Что касается компьютеров, у Конга Оула стоит в кабинете маленькое квадратное жужжащее устройство со светящимся экраном, на котором меняются картинки, словно некое воплощение памяти перебирает свои воспоминания. А ведь Старый Музыкант помнил дни, когда монахам разрешалось владеть максимум парой сандалий. Далеко же продвинулся прогресс, несмотря на неудавшиеся революции! Если б ему в свое время хватило терпения и веры…

– Они видят вокруг роскошь и блеск, – в голосе доктора Нарунна зазвенел металл, – а у самих нет даже самого необходимого. Вы знаете, что за стоимость одного автомата семья Макары могла бы купить достаточно гофрированного железа, чтобы перекрыть крышу? – Врач покрутил головой. – Однако автоматов вокруг как мобильников, потому что наши «высокоблагородия» и их детки раздают оружие направо и налево, будто игрушки, своим телохранителям…

Старому Музыканту стало ясно, почему его молодой друг время от времени вынужден жить в монастыре: открыто критиковать правительство означало рисковать жизнью. Наемных убийц по десятку на каждом углу – любой согласится за несколько сотен долларов.

– Пожалуй, что вы и правы, – тяжело вздохнул Нарунн. – Вокруг сплошные страдания, от них не скрыться… – надежда в голосе доктора сменилась отчаяньем. – Бедняки остаются бедными и не могут вырваться из трущоб, из этого ада для живых, если хотите знать мое мнение…

Чайник выпустил из-под крышки струю пара и сердито зашипел.

– А-а, он возмущается моей диатрибой!

Старый Музыкант и доктор попытались рассмеяться, но горечь присоединилась к их компании и отказывалась уходить.

– Вы должны выпить чаю, – без особого энтузиазма сказал доктор Нарунн. – И поесть чего-нибудь, чтобы у вас хватило сил до конца церемонии…

Он вдруг замолчал, глядя на лестницу молитвенного зала.

– А ведь у нас гостья, – сказал он через секунду. – В белом платье и широкополой шляпе. Судя по одежде, иностранка.

Когда они были вдвоем, доктор брал на себя труд описывать все, что происходило вдалеке.

– Она поднимается в вихару…

– Кто-то, кого мы знаем, достопочтенный?

Но доктор Нарунн не слышал. Он встал, поправил рясу и, что любопытно, оглядел себя.

– Пойду узнаю, не нужна ли ей помощь.

Тира прямо-таки взлетела по ступеням отеля «Ле Рояль», чертя босоножками по красной ковровой дорожке, устилавшей широкую лестницу. Девушка низко опустила голову, чтобы ни с кем не встречаться глазами. Людей было много – постоянное движение вверх-вниз по ступеням. Кто-то поздоровался – знакомый голос, значит, в ней узнали постоялицу гостиницы. Стоявший на площадке управляющий отелем, прервав свою болтовню, обратился к Тире:

– Salut! Ça va?[2]

Тира ответила на приветствие – она немного знала французский, но не замедлила шаг. На верху лестницы она обернулась и еще раз помахала на прощанье мистеру Чаму. Она видела, что водитель обеспокоен: он не хотел оставлять пассажирку в таком состоянии, но заляпанную грязью «камри» нужно было убрать, чтобы пропустить сверкающие черные «мерседесы», въезжавшие в открытую галерею перед входом.

С той минуты, как она выбежала из храма, Тира не произнесла ни слова. Всю дорогу до гостиницы просидела как немая, надеясь, что таксист не сочтет ее молчание за недовольство его сервисом или уровнем вождения. Прошлое, как наверняка знает мистер Чам, – коварная территория с ловушками, волчьими ямами и безымянными могилами. Как бы бдителен ты ни был, непременно наткнешься на что-нибудь и, шокированный, оглушенный, боковым зрением заметишь призрак, по которому истосковалась твоя душа. «В память учителя музыки…»