Когда ты был старше - Кэтрин Райан Хайд (2012)

– Не знаю. Таким же.

– Он хотя бы понял? Про нашу маму?

– По Бену трудно судить. Если понял, то мы этого не заметили. Вот, слушай. Ты ведь в Нью-Йорке был, верно? Я слышал про Нью-Йорк. Слышал, ты работал в одной из башен Всемирного торгцентра, но, полагаю, это все испорченный телефон маленького городка.

– Да нет, это правда. В прошедшем времени, впрочем. Я работал в башнях. Никто в них теперь не работает, кроме криминалистов и пожарных. Но все зависит, какой смысл ты вкладываешь в слово «в».

– Верно. Это мне известно. Так… где ты был? Когда все случилось?

– Дома. Я немного задержался, выходя из дома.

– Оп-па. Значит, ты бы не попал…

– Да нет. Я бы попал. Но, так получилось, что не попал.

– Так, ты услышал это, или телик включил, или?..

– Я живу через реку прямо напротив нижнего Манхэттена. Прекрасная панорама.

– Так ты все видел?

Я не ответил. Дело не в осознанном решении, скорее – в отсутствии эмоционального горючего. Вместо этого я следил за тем, как Ларри прижал прикуриватель к концу сигареты, потом попыхал, пока она не раскурилась. Приоткрыл чуть-чуть окно, чтобы вытягивало дым.

– Что чувствовал? – спросил он.

И я подумал: «Вот хрень. Я что, оказался на кушетке психотерапевта?» А потом: «А тебе и впрямь нужен ответ? Типа, ты считаешь, вдруг я скажу что-то крутое? Что я все видел и чувствовал себя отлично?»

Но я понимал, что во мне говорит изнеможение, и на самом деле особой вины Ларри здесь нет. Вот я и вообще ничего не сказал.

Ларри глубоко затянулся сигаретой, зажатой меж двух пальцев.

– Господи, – произнес он. – Вот уж точно, было на что посмотреть.

– Послушай. Извини. Я, честное слово, устал. Столько дней без сна. То есть, может, урывал часок-другой, но не больше. Все это время я провел в дороге. Мы еще соберемся. Наверстаем. Мне просто нужно поспать пару ночей.

– Придется поторопиться, коли так. Я отбываю.

– В…

– Пока не знаю. Посмотрим. Я в национальной гвардии. Шесть лет уже как гвардеец, дружище. Почти столько же, сколько тебя не было. Шесть лет наготове. Нас трое из Ниебурга: я, Пол Кейджер и Винс Бак. Ты же их помнишь, да? Три нацгвардейца. Мы отправляемся первыми. Поначалу, думаю, посадят охранять кое-какие ключевые цели в США. Но, если придется идти на войну, гвардейцы всегда первые. Ты же понимаешь, Афганистан. Надеюсь, что так и будет. Хотелось бы показать им последствие того, что они заварили.

– Звучит бессмысленно, – заметил я.

Я не имел в виду то, что касалось охраны. А то, что ему хотелось им показать. На деле-то я вообще не собирался этого произносить. Ничего из этого. Считал, что я только раздумывал про себя. А потом услышал все собственными ушами.

– Что? – спросил Ларри. – Что ты сказал, дружище?

По тому, как он это произнес, стало ясно, что он прекрасно меня расслышал.

– Вот хрень, Ларри. Слушай, извини. Пойми, я сейчас как капризный ходячий больной: сам не знаю, что несу.

Долгое молчание. Потом я почувствовал, как его рука хлопает меня по плечу.

– Да ну, ладно. Смотри, вот ты и дома.

Я поднял взгляд и увидел, как он въезжает на дорожку к домику, в котором я прожил восемнадцать лет. Со дня, как был выписан из роддома, до дня, когда уехал в колледж, веря, что оставляю Нигдебург совсем и навсегда.

Я по-прежнему отказывался называть это место домом.

Первым делом я пошел к Джесперсам, соседям, думая, что Бен у них.

Стоял у двери, поставив к ногам свой необъемный рюкзак, и стучал, ожидая, когда ответит Фил. Но отозвалась его жена, Патти. Выглядела она довольно паршиво, не говоря уж о том, что стала старше, даже больше, чем на шесть лет. Длинные волосы были нечесаны, и она руками смахивала их с лица. Я заметил в ее шевелюре седину, которой не видел прежде.

– О боже мой, – запричитала она. – О, слава богу. Наконец-то ты добрался.

– Да-а. Извините, что получилось так долго.