Прошло семь лет… - Гийом Мюссо (2012)

Никки набирала телефон дочери, а Себастьян позвонил к себе в офис. Джозеф, заведующий мастерской, оставил для него подряд два сообщения с просьбой срочно связаться.

– У нас неприятности, Себастьян. Тебе пытаются дозвониться из Фаразио и очень сердятся, что ты не отвечаешь на их звонки.

– У меня тоже неприятности. Причем совершенно неожиданные.

– Послушай! Они тоже совершенно неожиданно приехали к нам в мастерскую и поняли, что ты не работаешь. И теперь требуют, чтобы ты до часу дня подтвердил, что выполнишь обещанное. В этом случае они согласны ждать до вечера.

– А если нет?

– Если нет, они отдадут скрипку на экспертизу Фрустенбергу.

Себастьян тяжело вздохнул. Сегодня с утра он открыл кран, и из него хлынули неприятности, а как его закрыть, он пока не представляет. Себастьян попытался как можно спокойнее оценить сложившуюся ситуацию. Продажа Карло Бергонци вместе с экспертизой должна принести ему 150 000 долларов. Эту сумму он уже внес в свой бюджет, она нужна ему, чтобы на должном уровне поддерживать мастерскую. Кроме финансовых потерь, передача Бергонци в руки конкурента имеет символическое и очень дурное для него значение. Скрипичный мир весьма тесен. Все мгновенно становится известно.

Аукцион – престижное событие. Фрустенберг соперничает с ним и не преминет раздуть случившееся, чтобы обернуть молву в свою пользу.

Успех не свалился Себастьяну с луны. Вот уже двадцать лет засучив рукава он работает с музыкантами, людьми капризными, мнительными, нервными. Неуравновешенными и гениальными. Для этих людей, в силу преувеличенного самомнения, вопрос, с каким мастером они имеют дело, – вопрос жизни и смерти. Им непременно надо с самым лучшим. А самый лучший – это он, Себастьян Лараби. Вот уже два десятка лет он работает на то, чтобы фирма по изготовлению струнных инструментов «Лараби и сын» стала самой известной в Соединенных Штатах. И его оценили. Не только за деловую хватку. Оценили его талант, тонкий слух, чуткое внимание к клиенту, благодаря чему тот получал инструмент, который как нельзя лучше соответствовал его индивидуальности и манере исполнения. На анонимных пробах его скрипки часто побеждали даже Страдивари и Гварнери. Он достиг наивысшей награды, его имя стало брендом. С некоторых пор музыканты-исполнители стали приходить к нему в мастерскую, чтобы приобрести скрипку Лараби. Его репутация привлекла к нему с десяток самых известных в мире исполнителей, которые царят в скрипичном мире. Он стал мастером, работающим со звездами, потому что мало-помалу ему удалось убедить всех, что он самый умелый и знающий и потому он, а не кто-то другой должен реставрировать их инструменты и делать для них новые. Но положение «лучшего» всегда хрупко и уязвимо. Оно зависит не только от мастерства, но и от моды, а мода всегда изменчива. В нелегкие времена кризиса Фрустенберг и другие скрипичные мастера сидят в засаде и настойчивее, чем когда-либо, ждут, чтобы он оступился. Стало быть, потеря контракта исключена. Раздумывать больше не о чем.

– Позвони им от моего имени, – попросил он Джозефа.

– Они хотят говорить только с тобой.

– Скажи, что я перезвоню им через сорок пять минут.

За это время он как раз вернется в мастерскую. И сегодня вечером они получат нужную им экспертизу.

Он нажал отбой одновременно с Никки.

– Камилла не отвечает, – сказала она. – Я оставила ей сообщение. Почему ты не захотел позвонить сам?

Он не ответил на вопрос, но предупредил:

– Никки, я должен вернуться к себе в мастерскую.

Она посмотрела на него с недоумением.

– Как в мастерскую? Твой сын исчез, а ты возвращаешься на работу?

– Я с ума схожу от беспокойства, но я не коп. Здесь нужен…

– Я позвоню Сантосу, – оборвала она его. – Уж он-то знает, что делать.

Сказано – сделано. Никки набрала телефон любовника и в общих чертах обрисовала ему историю с исчезновением Джереми.