Что я без тебя... - Джудит Макнот (1994)

Сердце у нее учащенно забилось, когда она посмотрела на красивую мужскую руку, лежавшую на ее коленях под раскрытым веером, а сама она готова была растаять от его прикосновений.

В партере и амфитеатре было шумно, все с любопытством разглядывали публику, занимавшую ложи, и Шерри стоило огромных усилий скрывать свое волнение. Подумать только, что может сделать с ней палец Стивена! А ведь ничего особенного не произошло. Он просто провел пальцем по ее ладони.

Наконец он отпустил ее руку, и сердце девушки вошло в свой обычный ритм. Шерри простить себе не могла подобную глупость. От какого-то случайного прикосновения вообразила бог знает что. И все же, то ли из озорства, то ли из любопытства, решила еще раз все повторить и погладила большим пальцем его пальцы, рассеянно слушая его разговор с братом. Никакой реакции. Стивен просто раскрыл ладонь, и Шерри даже показалось, что он сейчас уберет руку. Однако этого не произошло, и поскольку он повернул ладонь кверху, она опустила глаза и погладила все его пальцы, один за другим, от самых кончиков и до основания, а он продолжал увлеченно беседовать с братом. Снова никакой реакции. Тогда Шерри стала водить пальцем по его ладони, не пропуская ни одной линии, словно писала: «Я люблю тебя! Люби меня тоже, пожалуйста». Бывали моменты, когда Шерри почти не сомневалась в его любви. Как страстно он ее целовал, как ласково ей улыбался. Но ни разу не сказал: «Я люблю тебя». А Шерри это было необходимо, как воздух. И она продолжала водить пальцем по его ладони.

Стивен больше не мог притворяться, что поглощен умным разговором, и бросил взгляд на склоненную голову Шерри. Ее вполне безобидные прикосновения привели Стивена в полную боевую готовность, словно он уже целый час занимался сексуальными играми. Сердце его гулко стучало от неудовлетворенного желания, однако он старался продлить удовольствие и пошире раскрыл ладонь. А что еще ему оставалось в этом гудевшем, как пчелиный рой, многолюдном зале? Стивен испытывал наслаждение не только от ее прикосновений, но и от сознания, что эти прикосновения ей приятны.

В том блестящем и насквозь фальшивом мире, в котором он жил, роли были четко распределены: жена производит на свет наследника, муж содержит семью, создает положение в обществе, а с любовницей удовлетворяет страсть. Поэтому сплошь и рядом случались супружеские измены, поскольку в брак вступали не по любви, а по расчету. Едва ли в двадцати семьях из тысячи, знакомых Стивену, мужья и жены испытывали друг к другу нечто большее, чем простую привязанность. Зато в сотнях семей и этого не было, не говоря уже о каких-то прикосновениях, которые нисколько не волновали супругов. Однако Шерри они волновали.

Из-под полуприкрытых век Стивен изучал ее профиль, в то время как она своими нежными пальчиками гладила его ладонь, ставшую необычайно чувствительной, и когда начала в третий раз, он, с трудом превозмогая желание, разлившееся по телу горячей волной, попытался сосредоточить внимание на ее движениях. Кончиками пальцев Шерри начертила на его ладони полукруг, а рядом – две взаимно-перпендикулярные линии. Получились две буквы: «Ч» и «Л», ее инициалы – Чариз Ланкастер.

Стивен перевел дух, оторвал взгляд от ее пальцев и подумал о том, с каким удовольствием увел бы ее сейчас в какой-нибудь укромный уголок и впился губами в ее губы… Воображение уже рисовало ему ее восхитительные груди, когда в партере началось оживление, обычное перед началом спектакля, и Шерри оставила в покое его руку, отчего он испытал облегчение, смешанное с сожалением.

Девушка всем телом подалась вперед, следя за тем, как под изящной аркой с изображениями женщин, держащих трубы и лавровые венки, раздвигался занавес.

По дороге домой Стивен не выпускал ее руки из своей, чувствуя себя глупым влюбленным мальчишкой.

– Кажется, спектакль вам понравился, – заметил он, когда по залитой ярким светом полной луны дорожке они шли к парадному входу.