Герцог Клеймор долго молча смотрел на нее, при этом в глазах его прыгали веселые искорки, и Чарити почувствовала некоторую неловкость.

– Почему бы нам вместо этого не сыграть в шахматы? Насколько я понял, стратегия – ваш конек.

Чарити подумала и кивнула:

– Пожалуй, вы правы.

Глава 58

Хотя сезон подошел к концу, привилегированные залы для азартных игр в Уайте не пустовали благодаря толстосумам, жаждавшим попытать счастья и делавшим огромные ставки в расчете на удачный расклад карт или не менее удачный поворот рулетки. В Уайте, старейшем и элегантнейшем клубе на Сент-Джеймс-стрит, было оживленнее и светлее, чем в Стрэтморе, но и он, как и Стрэтмор, имел свои освященные временем традиции. Со стороны фасада на улицу выходил широкий эркер, в котором Бо Брамел когда-то устраивал приемы вместе со своими друзьями герцогом Аргилом, лордами Сефтоном, Элвенли и Вустером, а иногда и тогдашним принцем-регентом.

Но еще большую известность в Уайте приобрела книга, в которую достопочтенные члены клуба на протяжении многих лет записывали ставки пари, заключавшихся в связи с теми или иными событиями, начиная от торжественных и кончая пошлыми и нелепыми. Предметом пари мог стать исход войны, примерная дата смерти богатого родственника, который может оставить наследство, имена победителей в борьбе за право на руку и сердце какой-нибудь леди и даже исход состязания в беге с участием двух великолепных свиней, принадлежавших двум членам клуба.

В дальнем конце одной из игровых зал играли в вист Уильям Баскервиль, герцог Стэнхоуп и Николас Дю Вилль. В знак дружбы они приняли в свою компанию двух совсем еще молодых людей знатного происхождения, настоящих повес, буквально помешанных на спорте и мечтавших преуспеть на поприще азартных игр и возлияний. Разговор за столом протекал вяло и скучно, ставки делали не задумываясь и играли по-крупному.

– Кстати о классных наездниках, – сказал один из повес, не интересовавшийся ничем, кроме спорта, – вот уже неделю я не вижу в Гайд-парке Лэнгфорда.

Уильям Баскервиль, подсчитывающий свои фишки, объяснил:

– Насколько мне известно, его невестка, герцогиня Клеймор, устроила небольшое торжество в честь дня рождения сына. Прелестная женщина. Никогда не упускаю случая сказать об этом Клеймору, – добавил он и обратился к Дю Виллю: – Кажется, вы были другом ее светлости во Франции до того, как она вернулась на родину?

Не поднимая головы от карт, Ники кивнул и, чтобы исключить возможные кривотолки, без всяких эмоций ответил:

– Мне посчастливилось стать другом всего семейства Уэстморлендов.

Удивленный его словами, один из повес, выпивший лишнего, продемонстрировал свои дурные манеры и неумение пить, когда самым бесцеремонным образом заявил:

– Ну не скажите! Говорят, вы с Лэнгфордом чуть не подрались в Альмаке из-за какой-то рыжей красотки.

Баскервиль фыркнул:

– Милый юноша, когда обтешетесь в светских кругах и получше узнаете людей, научитесь отличать правду от нелепых слухов. Я слышал эту историю, но, хорошо зная Дю Вилля и Лэнгфорда, сразу понял, что она выеденного яйца не стоит.

– Я тоже! – заявил второй повеса, еще не успевший напиться.

– Несусветная чушь, – заявил Ники, когда все затаив дыхание ждали его реакции, – скоро о ней никто и не вспомнит.

– Не сомневайся в этом, – сказал почтенный герцог Стэнхоуп, брат мисс Чарити, бросая в растущую груду фишек на середине стола свои. – Ничего удивительного нет в том, что вы с Лэнгфордом друзья. Вы оба необычайно симпатичные люди.

– Кто же в этом сомневается? – сказал, обращаясь к Ники с лукавой улыбкой, тот повеса, что потрезвее. – Но если когда-нибудь вы с Лэнгфордом, не дай Бог, схватитесь, я все отдал бы, чтобы при этом присутствовать.

– Почему? – удивился герцог Стэнхоуп.