— Ангелос, я принимаю ванну, а не топлюсь! Хотя если учесть, как ты действуешь, я понимаю твое беспокойство!

В тот же миг Макси устыдилась этих грубых слов. Он не хотел причинить ей боль, он же ни о чем не подозревал, и набрасываться на него с упреками из-за того, что она чувствовала себя униженной, было несправедливо. Наступила тишина. С несчастным видом Макси медленно опустилась в ванну.

Только тут ей пришло в голову, что расстраиваться из-за того, что Ангелос наговорил ей в сердцах, было, по сути, глупо. Ведь теперь он знает, что она никак не могла быть любовницей Лиланда. Значит, и его отношение к ней должно измениться. Однако, получив одно, теряешь другое. Ее невинность вызывала в нем чувство отвращения.

Сломленная этой мыслью, Макси вновь вызвала в памяти тот день семь месяцев назад, когда их взгляды впервые встретились в огромном зале заседаний компании «Петронидес», — взгляды, которые изменили ее жизнь. Выходит, все это время Ангелос ждал, когда она оставит ради него Лиланда, а когда она этого не сделала, пришел в ярость. Потом Ангелос не мог заставить себя даже произнести имя Лиланда Коултера. Он прямо сказал, что она смертельно оскорбит его, если станет упоминать о Лиланде. Однако, когда Ангелос впервые появился в доме Лиз и объявил о своих намерениях, его это, похоже, не волновало. «Мужчины вообще странные, — подумала Макси, — а уж с Ангелосом вряд кто сравнится».

Она просидела в ванной довольно долго, но когда наконец вышла, завернувшись в слишком большой для нее шелковый халат, спальня была пуста. Похоже, скоро наступит развязка. Макси легла обратно в постель и стала напряженно ждать, когда же появится Ангелос.

Дверь отворилась. Ангелос остановился на пороге: босой, со спутанными волосами, с проступавшей на сильном подбородке щетиной. Было непривычно видеть его в черных облегающих джинсах, в расстегнутой рубашке, обнажавшей загорелую, покрытую кольцами волос грудь.

— Теперь мне все известно… — проговорил он, странно запинаясь. — Но я слишком пьян, чтобы сесть в вертолет!

Макси подскочила в постели. Удивленно раскрыв глаза, она смотрела, как Ангелос врезался в дверь и гневно уставился на нее, словно она была не на месте. Он и вправду был пьян. И казался таким беспомощным, что Макси мигом позабыла все приготовленные оправдания. Сначала нужно было позаботиться о нем.

Выскочив из постели, она пересекла комнату и взяла его за руку.

— Иди приляг, — сказала она.

— Только не на эту кровать… — Пошатнувшись, Ангелос с ненавистью взглянул на постель. — Мне хочется сжечь ее.

Решив, что ее злые слова насчет его методов ранили Ангелоса больше, чем она ожидала, Макси ощутила острый укол совести, продолжая тем не менее подталкивать его в нужном направлении. Не потому ли он напился? Должно быть, как мужчина он чувствовал себя униженным из за того, что по неосторожности сделал ей больно. Макси старалась подвести его к кровати. Он сопротивлялся изо всех сил.

— Ложись же! — в отчаянии крикнула она на конец.

И Ангелос действительно лег. Макси осторожно легла рядом и долго смотрела на него, пока на глаза не навернулись слезы. Для нее самой было полной неожиданностью осознать, что единственное, чего ей сейчас хотелось, — это утешить его.

— До последнего момента ты был просто великолепен, — нежно проговорила она в утешение. — Я не хотела обидеть тебя. Ты совсем не виноват…

— Виноват Лиланд, — проговорил Ангелос сквозь зубы.

Макси удивленно сдвинула брови.

— Лиланд?.. — недоверчиво переспросила она.

Ангелос гневно заговорил по-гречески.

— По-английски, Ангелос…

— Он подонок!

Взглянув наконец ей в глаза, он порылся в кармане джинсов и извлек оттуда внушительный комок измятых факсов.