Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (1997)

Дэгни стояла посреди комнаты. На воротнике ее пальто и полях шляпы таяли, превращаясь в капельки воды, снежинки. Она огляделась вокруг, ощущая неосознанную грусть.

Они находились в доме старого поместья Таггартов на берегу Гудзона. Поместье досталось Джиму по наследству, но он редко приезжал сюда. В дни их детства это был кабинет отца. Сейчас он выглядел заброшенной комнатой, которой время от времени пользуются, но в которой не живут. Все стулья, за исключением двух, были зачехлены. Камин не горел, жалкую дозу тепла давал лишь электрический обогреватель, шнур которого тянулся по полу через всю комнату. Письменный стол блистал пустой стеклянной столешницей.

Джим лежал на кушетке, обмотав горло полотенцем. На стоявшем рядом стуле Дэгни увидела полную окурков пепельницу, бутылку виски и смятый бумажный стакан. На полу валялись беспорядочно разбросанные газеты двухдневной давности. Над камином висел портрет их деда в полный рост, на заднем плане смутно вырисовывались очертания железнодорожного моста.

— У меня нет времени препираться, Джим.

— Это была твоя идея. Надеюсь, ты признаешь это на совете директоров. Вот до чего довел нас твой проклятый металл Реардэна, черт бы его побрал. Если бы мы подождали, пока Орен Бойл…

На его перекошенном небритом лице отразился панический страх, смешанный со злорадством, ненавистью и облегчением от того, что он нашел виноватого и может на нем отыграться. И в то же время в его взгляде сквозила осторожная, едва уловимая мольба — это были глаза человека, у которого появилась надежда.

Таггарт выжидающе замолчал, но Дэгни ничего не ответила. Она стояла молча, сунув руки в карманы, и смотрела на него.

— Теперь мы не в силах что-либо сделать, — простонал он. — Я пытался связаться с Вашингтоном, чтобы заставить их прибрать к рукам «Финикс — Дуранго» и ввиду чрезвычайных обстоятельств передать эту дорогу нам. Но они даже слышать об этом не захотели. Сказали, что очень многим это не понравится. Боятся создать прецедент… Я добился в Национальном железнодорожном союзе разрешения, позволяющего Дэну Конвэю остаться в Колорадо еще на год, это дало бы нам время и шанс выкарабкаться, но он отказался. Я пытался договориться с Эллисом Вайетом и его друзьями в Колорадо. Я хотел, чтобы они заставили Вашингтон потребовать, чтобы Конвэй остановил сворачивание своей линии, но Вайет и остальные ублюдки из Колорадо отказали мне. Речь идет об их шкуре, они в еще худшем положении, чем мы, и наверняка прогорят — и они отказались.

Дэгни слегка улыбнулась, но ничего не сказала.

— Теперь у нас нет выхода. Мы в ловушке. Мы не можем бросить эту линию и не можем завершить строительство. Не можем ни остановиться, ни идти вперед. У нас нет денег. От нас все бегут, как от прокаженных. Что мы можем без Рио-Норт? Но у нас нет никакой возможности завершить ее. Нам объявят бойкот и занесут в черный список. Профсоюз железнодорожников подаст на нас в суд. Вот увидишь, непременно подаст, есть такой закон. Мы не можем завершить строительство этой линии. Господи! Что же нам делать?

Дэгни ждала.

— Ты все сказал, Джим? Если все, то я скажу, что мы будем делать.

Таггарт молчал, глядя на нее исподлобья.

— Это не предложение, Джим. Это ультиматум. Выслушай и соглашайся. Я завершу строительство Рио-Норт. Я лично — не «Таггарт трансконтинентал». Я временно уйду с поста вице-президента и создам собственную частную компанию. Твой совет передаст Рио-Норт мне. Я буду сама себе подрядчиком. Сама изыщу средства. Всю ответственность я тоже возьму на себя. Я завершу строительство в срок. После того как ты увидишь линию в деле, я верну ее «Таггарт трансконтинентал» и займу прежнее место. Это все.