Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (1997)

— Конечно же. Я проявлял личную заинтересованность во всех своих капиталовложениях. Я очень часто бывал на заводе. Дела там шли просто превосходно. Они творили чудеса. Жилищный вопрос для рабочих завода был решен самым наилучшим образом. В каждом окне я видел кружевные занавески и цветы на подоконниках. У каждой семьи рядом с домом был участок для небольшого садика. Для детей в городке построили новую школу.

— Вам было известно что-нибудь о работе исследовательской лаборатории завода?

— Да, да. У них была прекрасная исследовательская лаборатория, передовая, очень динамичная, перспективная и с большими планами.

— Вы слышали что-нибудь… об их планах… наладить выпуск двигателей нового типа?

— Двигателей? Каких двигателей, мисс Таггарт? У меня не было времени вникать в подробности. Моей целью был социальный прогресс, всеобщее благосостояние, человеческое братство и любовь. Любовь, мисс Таггарт. Вот ключ ко всему. Если бы люди научились любить друг друга, это решило бы все их проблемы.

Дэгни отвернулась, чтобы не видеть его дергающуюся губу.

В углу кабинета на консоли лежал камень с египетскими иероглифами, в нише стояла статуя индийской богини, шестирукая, как паук, а на стене висела диаграмма с непонятными геометрическими обозначениями.

— Поэтому, мисс Таггарт, если вы думаете о своей железной дороге, а вы наверняка о ней думаете в связи с возможностью определенного развития событий, я должен указать вам на то, что, хотя я прежде всего забочусь о благосостоянии всей страны, ради которого без колебаний пожертвую чьими бы то ни было выгодами, я никогда не был глух к мольбам о сострадании и помощи, и…

Дэгни посмотрела на него и наконец поняла, чего он от нее хотел.

— Я не хочу обсуждать с вами ничего касающегося моей железной дороги, — сказала она, стараясь говорить спокойно и ровно, тогда как ей хотелось с отвращением выкрикнуть эти слова. — Если у вас есть что сказать на эту тему, будьте добры, изложите это моему брату, Джеймсу Таггарту.

— Мне кажется, что в данных обстоятельствах вам не следовало бы упускать столь редкую возможность обсудить свои проблемы с…

— У вас сохранились какие-нибудь данные об этом заводе?

— Какие данные? Я ведь уже сказал вам, что потерял все, что у меня было, когда разорился мой банк. — Он склонился над столом. Его интерес угас. — Но я не вижу в этом ничего страшного. То, чего я лишился, — всего лишь материальное богатство. Я не первый человек в истории, который пострадал за идею. Меня погубила эгоистичная алчность окружающих меня людей. Я не смог создать систему братства и любви всего лишь в одном штате, со всех сторон окруженном алчностью и властью денег. В этом нет моей вины. Но я не сдамся. Меня не остановишь. Я борюсь — уже в более широком масштабе — за право служить своим соотечественникам. Данные, мисс Таггарт? Уезжая из Мэдисона, я оставил все данные там, они запечатлены в сердцах бедняков, которым до меня никто и никогда не предоставлял возможности выкарабкаться из нужды.

Дэгни не хотелось произносить ни единого лишнего слова, но она не смогла сдержаться: перед ее глазами плясали дрожащие огоньки сальных свечей.

— Вы когда-нибудь были в этой части страны с тех пор, как уехали?

— Я в этом не виноват! — вскричал Лоусон. — Виноваты богачи, у которых тогда были деньги, но они не пожертвовали ими, чтобы спасти мой банк и население Висконсина. Вы не имеете права меня обвинять. Я потерял все до последнего цента.

— Мистер Лоусон, — с усилием сказала Дэгни, — может быть, вы помните имя человека, возглавлявшего корпорацию, которой принадлежал завод? Компания «Всеобщий сервис» — так, по-моему, она называлась. Кто был ее президентом?

— Да, я помню его. Его звали Ли Хансакер. Очень способный молодой человек, которого жизнь здорово потрепала.

— Где он сейчас? У вас остался его адрес?