Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (1997)

— О, я не могу. У меня нет конкретных возражений, мой мозг работает иначе, чем ваш, но я чувствую, что вы не правы, и поэтому знаю, что вы ошибаетесь.

— Откуда вы это знаете?

— Я это чувствую. Я живу не головой, а сердцем. Возможно, вы сильны в логике, но вы бессердечный человек.

— Мадам, когда люди вокруг вас начнут погибать от голода, ваше сердце не сможет спасти их. И я настолько бессердечен, что заявляю, что, когда вы начнете кричать: «Я этого не предполагала!», вы не будете прощены.

Женщина отвернулась; по ее полным щекам пробежала дрожь.

— Забавная манера вести светскую беседу! — гневно сказала она.

Тучный мужчина с бегающими глазками нарочито бодро сказал:

— Если таково ваше мнение о деньгах, сеньор, я ужасно рад, что владею изрядной долей акций «Д’Анкония коппер». — Его тон демонстрировал стремление смягчить любой спор.

Франциско мрачно произнес:

— Советую вам, сэр, еще раз хорошенько подумать.

Реардэн направился к Франциско, который, казалось, не смотрел в его сторону, но сразу двинулся ему навстречу, будто вокруг никого не было.

— Привет, — легко, как школьному товарищу, сказал Реардэн. Он улыбался.

Его улыбка отразилась на лице Франциско:

— Привет.

— Хочу поговорить с вами.

— А с кем, по-вашему, я говорил последнюю четверть часа?

Реардэн улыбнулся, признавая правоту собеседника:

— Я думал, вы меня не заметили.

— Я заметил, что вы один из двоих людей в этом зале, которые действительно рады меня видеть.

— По-моему, вы самонадеянный человек.

— Нет, скорее благодарный.

— Кто второй человек, который действительно рад вас видеть?

Франциско пожал плечами и легко произнес:

— Женщина.

Реардэн заметил, что Франциско так искусно отвел его в сторонку от группы, что ни он, ни другие не поняли, что это сделано умышленно.

— Не ожидал встретить вас здесь, — сказал Франциско. — Вам не следовало приходить на эту свадьбу.

— Почему?

— Можно поинтересоваться, что заставило вас прийти?

— Моя жена очень хотела принять приглашение.

— Простите за выражение, но было бы намного приличнее взять ее в путешествие по борделям. И безопаснее.

— О какой опасности вы говорите?

— Мистер Реардэн, вы не знаете, как эти люди делают дела и как они истолковывают ваше присутствие здесь. Согласно вашим правилам, воспользоваться гостеприимством человека значит признать, что вы и пригласивший вас человек поддерживаете цивилизованные отношения. Но у этих людей иные правила.

— Тогда почему вы пришли сюда?

Франциско весело пожал плечами:

— Я… то, что делаю я, не имеет значения. Я всего лишь гуляка.

— А что вы делаете здесь?

— Ищу побед.

— Нашли что-нибудь?

Лицо Франциско неожиданно приняло серьезное выражение, и он тяжело, почти торжественно произнес:

— Да. И думаю, это будет одна из великих побед.

Реардэн непроизвольно выкрикнул:

— Как можно так растрачивать свою жизнь? — Это был не упрек, а отчаяние.

Подобие улыбки, словно свет отдаленного огонька, промелькнуло в глазах Франциско, когда он ответил:

— Вы хотите сказать, что обеспокоены этим?

— Могу сказать и кое-что еще, если хотите. Пока не встретил вас, я все время удивлялся, как вы можете проматывать такое богатство, как у вас. Сейчас я не могу презирать вас, как презирал раньше, хотя меня мучает более серьезный вопрос: как вы можете проматывать такой разум, как у вас?

— Не думаю, что проматываю его.

— Не знаю, было ли в вашей жизни что-то, чем вы дорожили, но хочу сказать вам то, что никому никогда не говорил. Помните, когда я впервые встретил вас, вы сказали, что хотите выразить мне свою благодарность?

В глазах Франциско не осталось ни следа веселья; Реардэн еще не видел такого серьезно-почтительного выражения.

— Конечно, мистер Реардэн, — медленно ответил Франциско.