Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (1997)

— Мистер Реардэн, вряд ли это способ оправдать себя.

— Я сказал, что не буду оправдываться.

— Но это неслыханно! Вы осознаете серьезность предъявленного вам обвинения?

— Я не собираюсь принимать это во внимание.

— Вы представляете себе возможные последствия своей позиции?

— Полностью.

— По мнению суда, факты, представленные обвинением, не дают повода для снисхождения. Наказание, которое суд имеет право наложить на вас, чрезвычайно сурово.

— Валяйте.

— Простите, не понял?

— Налагайте.

Трое судей переглянулись. Затем один из них обратился к Реардэну со словами:

— Небывалый случай!

— Это нарушает все правила, — произнес второй судья. — Закон требует, чтобы вы представили на рассмотрение петицию в собственное оправдание. Единственный другой вариант — вы должны подтвердить для протокола, что отдаете себя на милость суда.

— Я этого не сделаю.

— Но вы должны!

— Вы хотите сказать, что ждете от меня добровольных действий?

— Да.

— Я ничего не сделаю добровольно.

— Но закон требует, чтобы позиция обвиняемого была представлена в протоколе!

— Вы хотите сказать, что вам нужна моя помощь, чтобы сделать эту процедуру законной?

— Гм, нет… да… Именно так, для соблюдения процедуры.

— Я не стану помогать вам.

Третий, самый молодой судья нетерпеливо огрызнулся:

— Но это смешно! Вы хотите, чтобы дело выглядело так, словно человек вашего положения садится в тюрьму по ложному обвинению без… — Он осекся.

В конце зала раздался долгий свист.

— Я хочу, — мрачно произнес Реардэн, — чтобы характер этой процедуры был именно таким, каков он есть. Если вам нужна моя помощь, чтобы замаскировать его, я не стану вам помогать.

— Но мы даем вам шанс оправдаться, а вы отказываетесь от него!

— Я не буду помогать вам притворяться, что у меня есть шанс. Я не буду помогать вам сохранять иллюзию справедливости там, где не признаются права, сохранять видимость рациональности, вступая в дискуссию, последний аргумент которой — ствол. Я не стану помогать вам притворяться, что вы вершите правосудие.

— Но закон требует от вас оправдания!

В конце зала раздался смешок.

— Вот это и есть пробел в вашей теории, господа, — мрачно произнес Реардэн. — Если вы предпочитаете общаться с людьми посредством принуждения — пожалуйста. Но вы обнаружите, что вам намного чаще, чем вы думаете, будет необходимо добровольное сотрудничество ваших жертв. А жертвам следует уяснить, что только их собственное волеизъявление, к которому вы не можете их принудить, дает вам возможность так поступать. Мне хочется быть последовательным, и я подчинюсь вам в рамках ваших принципов. Чего бы вы от меня ни потребовали, я сделаю это только под дулом пистолета. Если вы отправите меня в тюрьму, вам придется послать вооруженных людей, чтобы они доставили меня туда, сам я и не пошевелюсь. Если вы оштрафуете меня, вам придется отнять мою собственность, чтобы получить штраф, сам я не соизволю заплатить. Если вы уверены, что у вас есть право принуждать меня, расчехлите свои стволы. Я не стану способствовать маскировке истинной природы ваших действий.

Старший из судей перегнулся через стол; его голос прозвучал иронически учтиво:

— Вы говорите так, словно боретесь за какие-то принципы, мистер Реардэн. Но в действительности вы боретесь только за свою собственность, разве нет?

— Конечно. Я отстаиваю свою собственность. А вы знаете, какого рода принципы она символизирует?

— Вы становитесь в позу борца за свободу, но это всего лишь свобода делать деньги.

— Да, конечно. Я хочу только свободы делать деньги. Вы знаете, что подразумевает эта свобода?