Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (1997)

Реардэн не видел доктора Ферриса. С ослепительной ясностью, как в лучах прожектора, высветившего ему дорогу во тьме, он видел внутренним взором тот день, когда впервые повстречал Дэгни.

Прошло несколько месяцев после того, как она стала вице-президентом «Таггарт трансконтинентал». До него доходили слухи, к которым он относился скептически, что железной дорогой руководит сестра Джима Таггарта. В то лето, когда неувязки с заказом Таггарта на поставку рельсов для новой ветки начали его раздражать, кто-то подсказал ему, что, если он хочет добиться от «Таггарт трансконтинентал» конкретного решения, ему надо поговорить с сестрой Джима. Он позвонил к ней в кабинет, чтобы договориться о встрече, и настаивал на встрече во второй половине того же дня. Секретарь сообщила, что мисс Таггарт в это время будет на строительстве новой ветки на станции Мидфорд, между Филадельфией и Нью-Йорком, и встретится с ним там, если он хочет. Реардэн отправился на встречу с неохотой, ему не нравились деловые женщины, он считал железные дороги неподходящей игрушкой для слабого пола. Он ожидал увидеть капризную наследницу, которая использует свое имя и пол вместо деловых качеств, — какая-нибудь подчеркнуто холеная особа с выщипанными бровями, вроде дамочек, управляющих универмагами.

Реардэн вышел из последнего вагона длинного поезда далеко от платформы станции Мидфорд. Он шел к сплетению стрелок среди товарных вагонов, кранов и дрезин, спускаясь от основной ветки в ущелье, где рабочие ровняли почву для прокладки новой линии. Он направился было к зданию станции, но остановился.

На куче станков, нагруженных на вагон-платформу, стояла девушка. Она смотрела на ущелье, голова ее была поднята, волосами играл ветер. На фоне залитых солнечным светом гор и неба ее серый костюм простого покроя выглядел тонкой металлической кольчугой, облегающей стройное тело. В ее осанке ощущались легкость и бессознательная точность уверенности в себе. Она наблюдала за работой пристальным сосредоточенным взглядом — взглядом профессионала, получающего удовольствие от работы. Было заметно, что она чувствует себя на своем месте, словно это мгновение и этот мир принадлежат ей, словно блаженство — ее естественное состояние. Ее лицо выдавало активный и живой ум — девичье лицо с женственным чувственным ртом; казалось, она ощущала свое тело только как безотказный инструмент, готовый выполнить любую ее волю.

Спроси он себя мгновением раньше, какой идеальный образ женщины отвечает его мечтам, он бы не ответил; однако, увидев ее сейчас, понял, что именно этот. Но он не смотрел на нее как на женщину. Он забыл, где находится и зачем, он оказался во власти детской радости непосредственно переживаемого мгновения. Реардэн радовался неожиданному и неизвестному, он был ошеломлен осознанием того, как редко видел что-то, что ему нравилось, нравилось безоговорочно, потому что было безупречно. Он смотрел на нее, слегка улыбаясь, словно созерцая статую или великолепный пейзаж, и ощущал чистейшее удовольствие, высочайшее эстетическое наслаждение, которое когда-либо испытывал.

Увидев проходящего мимо стрелочника, он спросил, показав на нее:

— Кто это?

— Дэгни Таггарт, — ответил тот.

Реардэн почувствовал, как от этих слов сжалось его горло. Он ощутил внутри движение какого-то потока, на секунду у него даже перехватило дыхание; затем этот поток спустился вниз сквозь все тело, неся с собой усталую тяжесть, отнимающую все чувства, кроме одного. Он полностью осознавал место, имя женщины и все, что этим подразумевалось, но все это словно образовало вокруг него кольцо. Реардэн чувствовал давление вокруг себя и понимал значение своего ощущения — для него единственной реальностью стало желание обладать этой женщиной, сейчас, здесь, на платформе, при солнечном свете, обладать ею перед тем, как будет произнесено между ними первое слово. Обладание должно послужить их первым шагом друг к другу, потому что этим было бы сказано все, потому что они давно заслужили это.