Атлант расправил плечи - Айн Рэнд (1997)

— И не думай, Дэйв. Этому составу дана зеленая улица, даже «Комета» должна пропустить его. Это приказ командования. Он опаздывает, да еще тормозные колодки дважды загорались. Эшелон везет взрывчатку для арсеналов Западного побережья. Моли Бога, чтобы он не остановился на нашем участке. Неприятности из-за задержки «Кометы» не идут ни в какое сравнение с тем, что на нас обрушится, если мы попытаемся остановить специальный эшелон.

Все молчали. Окна были открыты в летнюю ночь, и все слышали, как внизу, в кабинете диспетчера, звонит телефон. Сигнальные огни мигали, напоминая, что когда-то этот пункт был самым оживленным в штате.

Митчам взглянул на депо и при тусклом свете разглядел очертания стоящих там паровозов.

— Тоннель… — начал он и замолчал.

— …длиной в восемь миль, — закончил за него мастер локомотивного парка, особо подчеркнув цифру.

— Я просто подумал, — отрывисто вставил Митчам.

— Лучше не думать об этом, — мягко сказал Брент.

— Я еще ничего не сказал!

— О чем вы говорили с Диком Хартоном до того, как он ушел? — невинным тоном спросил Митчама дорожный мастер, будто это не имело отношения к разговору. — Не о том ли, что вентиляционная система тоннеля дышит на ладан? Разве он не пояснил, что в настоящий момент тоннель вряд ли можно считать безопасным даже для локомотивов?

— Что ты зациклился на этом? — резко поинтересовался Митчам. — Я еще ничего не сказал!

Дик Хартон, главный инженер отделения, уволился через три дня после вступления в должность Митчама.

— Я подумал, что нужно сказать об этом, — так же невинно ответил дорожный мастер.

— Послушай, Дэйв, — сказал Билл Брент, зная, что Митчам может битый час колебаться, прежде чем примет решение, — ты знаешь, что можно сделать только одно: задержать «Комету» в Уинстоне до утра, дождаться двести тридцать шестого и заставить его локомотив протащить «Комету» через тоннель. А потом надо дать «Комете» лучший паровоз, который только можно достать на другом конце тоннеля, чтобы он дотащил ее до пункта назначения.

— И насколько она задержится?

Брент пожал плечами:

— Часов на двенадцать, может, восемнадцать, кто знает.

— Восемнадцать часов… «Комета»? Господи, такого еще не случалось!

— Раньше много чего не случалось, — сказал Брент с непривычной ноткой ужасной усталости в резком, уверенном голосе.

— В Нью-Йорке обвинят нас. Они переложат всю вину на нас!

Брент пожал плечами. Месяц назад он счел бы подобную несправедливость немыслимой; сегодня он был готов к этому.

— Считаю… — в отчаянии сказал Митчам, — считаю, что нам больше ничего не остается.

— Вот именно, Дэйв.

— О Господи! Почему это должно было случиться именно с нами?

— Кто такой Джон Галт?

В половине третьего ночи «Комета», приводимая в движение стареньким маневровым паровозом, остановилась на запасном пути станции Уинстон. Кип Чалмерс бросил недоверчиво-гневный взгляд на горстку прилепившихся к пустынному склону горы хибарок и ветхую лачугу станционного павильона.

— И что дальше? За каким чертом мы здесь остановились? — проревел он и позвал проводника.

Когда поезд пришел в движение после аварии, к Чалмерсу вернулось привычное ощущение безопасности и его страх превратился в ярость. Он чувствовал себя так, будто его надули, заставив бояться понапрасну. Его попутчики не покидали своих мест в вагоне, их слишком сильно тряхнуло, и теперь они не могли уснуть.

— Сколько еще будем торчать здесь? — бесстрастно переспросил проводник в ответ на вопрос Чалмерса. — До утра.

Чалмерс недоуменно уставился на него:

— Мы проторчим здесь до утра?

— Да, мистер Чалмерс.

— Здесь?

— Да.

— Но вечером у меня предвыборный митинг в Сан-Франциско!

Проводник не ответил.

— Почему? Почему мы должны торчать здесь? Почему, черт возьми? В чем дело?